Плоды проклятого древа

Король Гоблинов хлопнул в ладоши, и весь Эллисбург словно вскипел. Твари выскакивали из домов и зарослей кустарников, вылезали из-под земли. Их было настолько много, что даже не верилось, что биоматериала двух тысяч человек хватило на эту орду. Все они собрались вокруг Нилбога и замерли в почтительном молчании. Сложно было поверить, что все эти чудовища обладали самосознанием, свободой воли и интеллектом, лишь незначительно уступающим человеческому.

- Дети мои! – возвестил он. – Сегодня мы отправимся в новый мир! В мир, который будет только нашим, где не будет стен! Берите с собой все, что необходимо, и вперед!

Гоблины кинулись к домам, наперебой хватая все подряд – посуду, мебель, слесарные и столярные инструменты. Некоторые даже несли одежду, кое-как сшитую из нескольких предметов. А потом все они начали тонкой струйкой просачиваться через портал.

Прошла почти четверть часа прежде, чем в Эллисбурге не осталось ни одного гоблина. Последним через портал прошла марионетка-костюм Ринке. Руками она, придерживала рукой огромное брюхо, в котором находилось его настоящее тело.

- Обязательно загляните как-нибудь, - сказал он напоследок. - Я разобью сад вдесятеро прекраснее прежнего!

- Всенепременно. Я не прощаюсь с вами, Король.

Портал закрылся. Я упал обратно в деревянное кресло и протяжно выдохнул. Три месяца кропотливой работы увенчались успехом. Нилбог получил в распоряжение необитаемый мир, где его сила, создающая разумные формы жизни, развернется неограниченно. Где-то через полгода можно будет начать использовать его гоблинов как испытателей для новых флаконов – добровольно, разумеется. Без единого выстрела ликвидирована карантинная зона, что снизит риски для Земли Бет и высвободит существенные ресурсы.

Конечно, полностью зачистить эти зоны не мог ни я, ни Контесса, ни Триумвират в лучшие годы. В случае с зоной Фридом это просто не имело смысла, Пастор и его паства ушли в добровольную самоизоляцию, твердо верили, что во внешнем мире случился апокалипсис, и никуда вылезать не желали, даже когда им это предложили. Лезть в Мэдисон было страшновато даже мне, в первую очередь из-за огромного шанса вляпаться в очередную расставленную Симург ловушку. То, что Симург уже больше двух лет не подавала признаков активности, ни капли не успокаивало.

Инленгтон… с Инленгтоном было сложно. Машины непрерывно эволюционировали, и за то время, что их никто особо не трогал, превратились в настолько могучую силу, что даже я не мог уничтожить их с наскока. Используемые ими пространственные и стелс-технологии требовали изучения, тщательного планирования и опять же, привлечения сторонних ресурсов. Я возлагал большие надежды на Эми, способную создать долгоживущие коррозионные микроорганизмы, но для этого нужно было ее сначала уломать на полноценное сотрудничество.

При мысли о грядущем разговоре с Эми у меня непроизвольно заболели зубы. Общаться с ней всегда было сложно. Она слишком хорошо понимала, что я такое - поскольку, фактически, сама же меня и создала – и видела во мне не столько Конрада без маски или Эйдолона в ней, а реинкарнацию Джека Остряка. Но ее сила была нужна. Я бы даже сказал, критически необходима. Чтобы воспроизвести хотя бы десятую часть потенциала Красной Королевы, даже с грубейшим приближением, мне бы потребовались месяцы, если не годы работы.

Ладно, хватит рассиживаться.

Задействовав блок кинетического контроля, я рывком набрал полукилометровую высоту и мысленной командой развернул в интерфейсе дополненной реальности схему города. Стена, окружавшая Эллисбург, имела форму неправильного многоугольника, так что проще всего оказалось расставить ключевые точки в его вершинах.

Следующим шагом я применил стазис. Но не на всю область, а лишь на тонкий слой пространства между внешней частью стены и остальным миром. Привело это к тому, что вокруг Эллисбурга возникла, по сути, еще одна стена высотой три километра, только невидимая и практически несокрушимая. Правда, действовать приходилось быстро, поскольку стазисный комплекс вырабатывал свой ресурс с неприличной скоростью.

Затем все, что оказалось внутри стен, начало стягиваться в одну точку, находящуюся примерно в километре над землей. Воздух и вода, здания и огромные обломки стены, даже десятиметровый слой грунта – и те «сюрпризы», о которых Нилбог то ли забыл, то ли сделал вид, что забыл. Все срывается с места, взлетает в воздух и сжимается в одну огромную сферу, настолько плотную, что она раскаляется до температуры порядка звездной, а самые тяжелые элементы стекают в ее центр под действие центростремительной силы.