Плохая хорошая девочка

Он улетел. А я осталась.

Скорее по инерции, без всяких мыслей я дошла до того места, где приземлялся самолет.

И… Вот чудо!

Отныне мою Прекрасную долину уже никак нельзя было назвать необитаемой.

На месте посадки уже улетевшего самолетика двое — мужчина и женщина средних лет, оба в спортивных костюмах, — беззаботно переговариваясь, разбирали груду походного, сваленного в кучу снаряжения.

— С прибытием… — только и смогла пролепетать я. — Здравствуйте!

— Вот те раз! — Мужчина удивленно поднял голову.

— Здравствуйте! — растерянно повторила я приветствие, так и не дождавшись ответа.

— Нинель, взгляни-ка! — позвал мужчина свою спутницу. — Обрати внимание на это «явление»! Сюрприз, а?

— Н-да… — Женщина воззрилась на меня без особого удовольствия.

Некоторое время она недовольно меня рассматривала и наконец заключила:

— Оскар, этого у нас в договоре не было! Надо будет выставить им неустойку.

— Пожалуй, — согласился Оскар, продолжая меня с любопытством рассматривать.

— Вы где тур покупали? — наконец поинтересовался он у меня. — В «Ищу приключений!» или в «Эдвэнчерс»?

— Да ничего я не ищу, никаких приключений. Я… я…

Впервые с момента моего пребывания в Прекрасной долине я почувствовала, что у меня на глазах появились слезы.

— Может, она явилась взимать пошлину за приземление? — подала голос Нинель. — Сколько это тут у вас стоит, интересно знать, голубушка? Вы не плачьте, мы заплатим.

— Какая пошлина? Я домой хочу. Я… Я… — И, уже вовсю всхлипывая, я указала вслед исчезнувшей «Сесне». — Когда?

— Что — когда?

— Когда он снова прилетит?

— Ну-ну, голубушка, только давайте без соплей… — забеспокоился этот новоприбывший Оскар. — Терпеть не могу, когда плачут. Тут же сам впадаю в депрессию. А мне это вредно, понимаете? У меня такая тяжелая работа, что в свободное от нее время мне необходимы только сугубо положительные эмоции! Понимаете?

Я кивнула, глотая слезы.

— Ну вот и чудненько. Нинель, когда за нами прилетит самолет?

— А когда у тебя запись на телевидении?

— Двадцатого.

— Ну, значит, восемнадцатого.

— Восемнадцатого — чего? — испуганно уточнила я.

— Вы что, совсем тут одичали?! Восемнадцатого числа сего месяца, разумеется.

— То есть… Через сколько же это будет дней? — чтобы избежать «странных вопросов», типа «а какой нынче месяц и день?», уточнила я.

(Ведь прилетевшие не знают, что у меня, в моем летоисчислении, все дни без числа, и потому я им запросто могу показаться сумасшедшей. Нельзя так сразу, без подготовки, удивлять людей.)