Плохая компания

— Ничего мне не скажет и ни в чем не покается, — кивнул Гуров. — Но так или иначе непременно сообщит Шмыгайловскому о том, что я его вызвал. А тот сообщит Мищенко, и они в результате должны зашевелиться. Чем черт не шутит, вдруг Клебанов, спасая свою шкуру, переведет на них все стрелки? Они же не знают, сколько нам известно. То есть какие-то процессы за нашей спиной непременно последуют. А мы уже будем ориентироваться по ним.

— Ну, смотри! — пожал плечами Крячко и зевнул. — Ты у нас гений сыска — тебе и карты в руки. А так как я не гений, а простой смертный, то даже не собираюсь с тобой спорить и ломать голову. И просто отправляюсь спать с полным на то правом. Ты идешь?

— Поехали, — согласился Гуров. — Я тебя даже подвезу.

— Вот спасибо, отец родной! — Крячко повеселел и, хлопнув Гурова по плечу, направился к двери.

* * *

Дмитрий Петрович Вахромеев вылез из бассейна и, отдуваясь, прошел к шезлонгу, тяжело опуская в него свои бледные, плохо поддающиеся загару телеса. Тугое пузо выпирало торчком, грозя порвать тонкую ткань темно-синих плавок. Тотчас к Вахромееву подошла девушка в сплошном купальнике, низ которого был отделан коротенькой оборкой, имитирующей юбку, и протянула поднос, на котором стояло холодное пиво.

— Спасибо, Катюша! — поблагодарил Вахромеев, протягивая волосатую руку к высокому стакану, и смочил губы в пене, причмокивая от удовольствия и легонько касаясь второй рукой бедра девушки.

— На здоровье, Дмитрий Петрович! — улыбнулась та.

Вахромеев больше не стал тянуть, залпом опустошил стакан и тихонько застонал.

— Вот оно, счастье! — мечтательно произнес он. — Как, в сущности, человеку мало надо для счастья…

Дмитрий Петрович в минуты расслабления любил впадать в философское настроение. Это могло продолжаться довольно долго, однако на сей раз его философствования были прерваны звонком мобильника. Вахромеев вздохнул, а девушка услужливо протянула ему трубку.

— Да, — буркнул Вахромеев.

— Дмитрий Петрович? Прости, что во внеурочное время. Генерал-лейтенант Орлов беспокоит. Не забыл меня?

— Разве можно забывать таких людей, Петр Николаевич? — с упреком ответил Вахромеев. — Это непростительная недальновидность.

— Ну, неважно. Помнишь — и хорошо. Я вот хочу тебя в ресторан пригласить…

— Да что ты? — поднял бровь Вахромеев. — А к чему такие церемонии? Неужели по телефону нельзя? Да ты не стесняйся, говори. Если вопрос в моей компетенции — я решу его мгновенно.

— По телефону все-таки не стоит, — отказался Орлов. — А вот если ты часов в девять подъедешь в «Белый попугай», буду крайне признателен. Знаешь такой? У парка Дружбы, на Флотской…

Полсекунды Вахромеев думал, потом сказал:

— Хорошо, буду. Только в половине десятого.

— Договорились, — ответил Орлов и отключился.

Вахромееву совершенно не хотелось никуда ехать. Однако Орлов все-таки был не тем человеком, которого с легкостью можно вежливо послать, поэтому Дмитрий Петрович смирился. К тому же будет лишний повод в случае чего самому обратиться к Орлову. Мало ли что…

Когда в девять тридцать пять Вахромеев появился в ресторане, Орлов уже был там. Он не стал заказывать отдельную кабину, а сидел за обычным столиком, из чего Вахромеев сделал вывод, что дело не настолько таинственное, чтобы соблюдать конспирацию.

— Ты уж извини, я заказ на свой вкус сделал, — сказал Орлов, когда Вахромеев вперевалку подошел к столику и они пожали руки. — Тебя в гастрономическом плане удивить, думаю, сложно, поэтому я решил поступить как патриот и заказать русские блюда.

— Что ж, я в этом смысле тоже патриот, — кивнул Вахромеев, усаживаясь на стул, застонавший под его весьма внушительным весом.

Орлов разлил из графинчика водку, однако Вахромеев, к его удивлению, категорически отказался, заявив, что если что и будет пить, так только пиво. Он предупредил, что ни водку, ни другие крепкие спиртные напитки не пьет, потому что ему запретил врач. А вино терпеть не может. Поэтому пусть лучше будет пиво, и побольше. И сразу заказал его сам.

— Я лечусь от алкогольной зависимости. Борьба идет с переменным успехом, — объяснил Вахромеев, с плотоядным любопытством глядя на появившийся на столе бочонок пива.

За всеми его движениями и взглядами угадывался старый чревоугодник, человек, несомненно, любящий поесть и, как он только что признался сам, выпить. Обед в русском стиле Вахромееву пришелся по вкусу. Они выпили за встречу и принялись за закуску. Вахромеев, поедая двойную порцию салата «Боярский», поглядывал на спокойно жующего Орлова и наконец сам произнес:

— Слушай, Петр, я человек деловой, поэтому прекрасно все понимаю. Ты время не тяни, переходи сразу к делу.

— Что ж, мне нравится твой подход, — кивнул Орлов. — У меня, собственно, даже не столько дело, сколько некоторые вопросы. В первую очередь они касаются некоего Гладких, хорошо тебе знакомого.

Вахромеев нахмурился и сказал:

— Не только знакомого — он мой… родственник. Не знаю точно, как это называется — мы на двоюродных сестрах женаты. Шурин, деверь?

— Да я, знаешь, тоже не силен в этих родственных связях, — засмеялся Орлов.