Плохая компания

Гладких слегка поморщился от обилия пышных фраз. Собственно, к пафосу Лазурита Аристарховича он давно привык, и манеры чудаковатого профессора его порой даже трогали. Немного осталось таких людей в России, служащих бескорыстно, свято верящих в науку и благородные идеалы. Лазурит Аристархович — своего рода уникум, раритет, такой же, как и его витиеватое, непривычное слуху имя. А тот тем временем продолжал заливаться соловьем, рассыпаясь в благодарностях и строя колоссальные планы.

— И что же? Когда назначена дата? — спросил он, когда немного выдохся после перечисления будущих достижений и вернулся к реальности.

— На конец лета, — ответил Гладких. — Точное время определим сегодня, все вместе. Собственно, все основное уже решено, осталось только обсудить детали. Вот этим и займемся.

— Да. Но мне хотелось бы прямо сейчас зачитать вам кое-что, — возбужденно продолжал Лазурит Аристархович. — Я вчера еще раз покопался в справочниках и вот что обнаружил…

— Потом, Лазурит Аристархович, — мягко, но решительно прервал его Гладких, уже утомленный бурными эмоциями собеседника. — Сегодня в час. До встречи!

И, нажав кнопку отключения связи, прошел в здание Министерства строительства. Поприветствовал секретаршу, которая уже была на месте, и вошел в свой кабинет. Едва он устроился за своим столом, как зазвонил телефон. Гладких снял трубку.

— Вячеслав Андреевич, Мищенко беспокоит, — услышал он голос своего помощника.

— Слушаю, — отозвался Гладких.

— Я хотел бы спросить, вы сегодня весь день будете?

— Нет, у меня много дел, которые требуют присутствия в других местах, — ответил Вячеслав Андреевич. — В частности, заседание оргкомитета, после которого я уже не вернусь к себе. Так что, если у вас срочное дело, можете зайти прямо сейчас. Зайдете? Хорошо, жду.

* * *

…Олег Николаевич Мищенко вышел из кабинета Гладких и направился по коридору. Дойдя до одной из массивных дверей, толкнул ее и вошел в приемную.

— Катя, нас с Геннадием Алексеевичем не тревожить в ближайшие пятнадцать минут, — бросил он секретарше, которая тут же ответила:

— Хорошо, Олег Николаевич.

Мищенко удовлетворенно кивнул и прошел в кабинет. Шмыгайловский сидел за своим столом и просматривал какие-то бумаги, плотно придвинув к глазам очки в золотой оправе. При появлении Мищенко он поднял голову и вопросительно посмотрел на него. Перед ним стоял невысокого роста лысоватый человек с бегающими глазками.

— По интересующему нас вопросу, — сказал Олег Николаевич.

Шмыгайловский сдвинул очки на кончик носа и жестом предложил Мищенко присесть. Опустившись в кресло, тот сказал:

— Насчет Клебанова положение все то же. Но, кажется, я придумал выход.

Шмыгайловский внимательно посмотрел на него и коротко спросил:

— Какой?

Мищенко покосился на дверь, после чего уклончиво проговорил:

— Не здесь и не сейчас. Могу только сказать, что после заседания он уезжает в пансионат. Тогда можем и все обсудить.

Шмыгайловский собрался что-то ответить, но в этот момент у него зазвонил сотовый телефон. Он взглянул на экран и негромко произнес:

— Клебанов. Легок на помине!

После чего включил связь. Слушая нетерпеливый голос собеседника, поморщился и твердо проговорил:

— Успокойтесь, Виктор Станиславович. Я сейчас не могу говорить, я на совещании. Перезвоню вам вечером. Да, сам перезвоню.

И он положил трубку.

Взглянув на Мищенко, Шмыгайловский сказал:

— Вечером нужно все как следует обсудить. Но лучше не здесь. Зайдите ко мне перед уходом, часов в пять.

— Хорошо, Геннадий Алексеевич, — кивнул Мищенко.

…В половине четвертого Вячеслав Андреевич вышел из здания института, где происходило заседание оргкомитета. Вид у него был слегка утомленный, но в целом довольный. Спускаясь по ступенькам, он думал о том, что, пожалуй, на сегодня дела можно считать законченными и отправляться в пансионат.

— Вячеслав Андреевич! — услышал он сзади голос и обернулся. — Постойте!

Его догонял, неуклюже семеня и торопясь, невысокий седенький старичок с треугольной бородкой, в очках и с видавшим виды портфелем под мышкой. Однако передвигался он для своих лет весьма шустро и вообще выглядел оживленным. Старичок догнал Гладких, цепко ухватил его за локоть и возбужденно заговорил:

— Слава богу, все утрясено! Спасибо тебе большое, Слава! — и затряс обеими сухонькими руками кисть Гладких.

— Не за что, Лазурит Аристархович, — улыбнулся Гладких, пытаясь отстраниться.

— Еще только один вопрос, Слава. Ты сказал, что все необходимые средства уже выделены, верно?

— Абсолютно, — кивнул Гладких. — Я лично об этом позаботился.

— Скажи, а когда они поступят на наш счет? Нужно уже начинать подготовку. Теоретически у меня все готово, но ведь материальные затраты предстоят весьма существенные. Разумеется, они все окупятся, ты понимаешь…

— Я все понимаю, Лазурит Аристархович, не беспокойтесь. В понедельник я вернусь и дам распоряжение. Деньги сразу же будут перечислены, в течение недели они точно поступят на ваш счет. Это же не критический срок?

— О, разумеется, нет! — просиял старичок и снова принялся трясти руку Гладких. — Спасибо тебе, Слава! Я никогда в тебе не сомневался.