Плохая мать (ЛП)

— Он был рядом все это время, — сказал он. Гэвин знал, что никогда бы не пришел сюда без Сиенны, даже если бы знал расположение. Это было бы… неправильно, и только заставило бы его страдать. Сидеть вместе и наблюдать за прекрасными созданиями, пока они говорили о своих планах и мечтах, стало особенным, умиротворяющим и интимным процессом. Именно там он впервые поцеловал ее. Где он когда-то собрал все свое мужество и повернул к ней лицо, медленно двигаясь, пока их губы не соприкоснулись, и она улыбнулась ему в губы. И вот они сидели здесь и сейчас, лебедь, скользящий по воде перед ними, эти воспоминания принадлежали ей и только ей.

— Их лебедята некоторое время жили здесь с Отисом, — рассказал он ей. — Он был им хорошим отцом. А потом, когда они достаточно подросли, их перевезли в разные места. У них все хорошо.

Она улыбнулась, наклонив голову и наблюдая, как поплыл в другом направлении. Он был поражен тем, насколько знакомым это казалось, насколько выражение ее лица осталось таким же, как и тогда, какими мечтательными были ее глаза.

— Интересно, одинок ли он, — сказала она.

Он тоже с минуту наблюдал за Отисом, прежде чем ответить.

— Я читал, что они пытались познакомить Отиса с самками лебедей, но он отвергал их всех. Очевидно, он предпочел остаться холостяком. — Он посмотрел на нее. — Я склонен думать, что он просто так и не смог забыть Одетту. Никто никогда не мог сравниться с ней, — тихо закончил он.

Он наблюдал, как затрепетали ее ресницы, а затем она прикусила губу, посмотрев в сторону, на дальний берег, где пальмы неподвижно стояли в теплом ночном воздухе.

— Что бы ты ни делал, Гэвин, прекрати это, — хрипло сказала она.

Но он не мог. Находясь там и наблюдая за тем же лебедем, на которого они смотрели вместе, казалось, в другой жизни, внутри него росла тоска. Тоска по тому, кем они были, по их совместной жизни. Когда-то. Они были разными, но одинаковыми, и он все еще чувствовал ту связь, которую ощутил в тот момент, когда впервые увидел ее. Тогда он был всего лишь ребенком, но он чувствовал это, так же, как и до сих пор. Сейчас она стала тонкой и хрупкой, как паутинка, но все еще осталась там, и он знал, что она тоже это чувствовала.

Ему был дан второй шанс, и он бы вечно сожалел, если бы не воспользовался им.

— Сиенна.

Она замерла, напряглась, и он услышал, как у нее перехватило дыхание.

— Гэвин…

— Когда ты упомянула тот дом ранее сегодня вечером. Знаешь, что промелькнуло у меня в голове? Я представил, каково было бы перенести тебя через порог. Мне было интересно, как выглядело бы твое платье.

— Стоп, — снова сказала она, но это было с придыханием. Неуверенно.

— Нет.

Затем она повернулась к нему, выражение ее лица было таким невероятно обиженным, и, хотя это ранило его, но дало надежду, точно так же, как и ее гнев, и по тем же причинам.

— Тебе тоже все еще больно, Сиенна. Ты все еще злишься. И если бы тебе было все равно, ты бы не смогла справиться с этими эмоциями, — сказал он, озвучив свои мысли вслух. — Нам нужно поговорить об этом. Давно пора…

— Мне было восемнадцать, Гэвин, — сказала она, повысив голос. — Восемнадцать, и в мире не было никого, кроме тебя, Мирабель и Аргуса. Одним махом ты лишил меня всех трех человек, которых я считала своей семьей! У меня никого не было. Ни одного человека в целом мире. И у тебя даже не хватило порядочности сказать мне об этом в лицо. Ты бросил меня там. Одну. Я поехала домой на автобусе в своем свадебном платье! Ты хочешь знать, как выглядело мое свадебное платье после того, как все было сказано и сделано? Оно было грязным, потным и воняло дизельным топливом, ты, гребаный мудак!

Гэвин поморщился. Он хотел ее гнева, всего этого, и ожидал, что будет больно, но не настолько. Видение придавило его. Он опустил голову и потер лоб.

— У тебя были деньги. Почему ты не взяла такси?

— У меня не было денег. Я не взяла их с собой. Ты знаешь, сколько мест есть для хранения вещей в свадебном платье? Я ожидала, что ты будешь там. Я ожидала, что поеду домой на твоем грузовике.

Он снова потер лоб.

— Сожалею об этом. Я боролся с собой до самого последнего момента. Если бы я продумал детали…

— Ты удивляешься, почему я все еще злюсь? Это не из-за автобуса или испорченного платья. А потому, что я все еще переживаю тот день. Если я закрою глаза, то все еще могу всё это почувствовать, я всё еще могу чувствовать этот запах, и, черт возьми, я не знаю, как это прекратить. — Она встала и отвернулась от него, и он пошел за ней, остановил и положил руку ей на плечо. Она обернулась, выражение ее лица было опечаленным и раздосадованным.

— Я тоже все еще это чувствую, — сказал он. — Я все еще чувствую тебя. Все эти годы. Я так и не смог забыть тебя. Ты хочешь знать, почему я так и не женился? Потому что никто не подходил мне. Они не могли, потому что не были тобой.

Она рассмеялась, но в ее смехе не было веселья.

— И что мне с этим делать? Слишком много воды утекло. Я уже с другим.

Он напрягся, не в силах сдержать вспышку сильной ревности, пронзившую его насквозь.