Плохая привычка (СИ)

— Какой ещё подарок, Вячеслав Александрович?! Вы сегодня, можно сказать, весь свой вечер мне подарили. Больше ничего не нужно. Спасибо вам большое за помощь. Честно говоря, никогда бы не подумала, что вы такой отзывчивый и участливый.

Знала бы ты, Наталья, сколько ещё вечеров я готов тебе подарить…

— Ты давай тут, пыль свою интеллигентную в глаза мне не пускай. Лучше скажи, где руки у тебя помыть можно?

— В ванной, — указала Наталья на дверь за своей спиной. — Я сейчас принесу вам полотенце. Мыло уже там.

Включив свет в ванной, я посмотрел на своё уставшее выражение лица в отражении и тяжело вздохнул, поняв, что начал мылить руки, не поправив рукав, который был закатан, но растрепался.

— Твою мать! — ворчал я, стараясь закатать рукав о собственную бочину. — Блядь!

— Стёпка услышит. Не материтесь, — строго припечатала Наталья и, оставив полотенце на змеевике, начала закатывать мне рукав.

— А-то твой Стёпка матов не знает. Такие пиздюки матерятся сейчас почище меня.

— Знаю, — кивнула Наталья согласно, поправляя мне рукав. — Но пусть он, хотя бы, от окружающих его взрослых не слышит маты. Иначе решит, что мат — это норма.

— Мат — это специя, присутствующая только в русском языке. Грех, имея такую уникальную приправу, не подкинуть её в блюдо.

— О! Вы сегодня столько этой приправы накидали, пока мебель собирали… — рассмеялась Наталья, заполнив звонким смехом небольшую ванную комнату, а мою грудную клетку теплом. Встретилась со мной снова сияющим взглядом и, выпустив мой рукав, сделала шаг назад. — Готово. Можете мыть руки. Стёпка сказал, что доставка скоро будет. А я вас не отпущу, пока вы не поедите. Это не обсуждается, Вячеслав Александрович, — погрозила она мне указательным пальчиком.

— Командуешь? Забыла, кто из нас начальник, Наталья Николаевна? Уволю.

— Откуда? Из квартиры? — повела она насмешливо тонкой черной бровкой.

Глава 24. Наталья

— Вырви днище, — неутешительно заключил Смертин, разглядываю еду, которую заказал Стёпка и привёз доставщик.

Острая китайская кухня, на самом деле, примерно так и ощущается. Но, наверное, только у взрослых. Стёпка такое любит. Чем острее, тем ему, почему-то, вкуснее.

— Палочки? — спросила я, подав Смертину китайские палочки в бумажной упаковке.

— И активированного угля, — вздохнул мужчина и распаковал один из картонных контейнеров с лапшой и морепродуктами. Принюхался и стал ещё пасмурнее. — Воняет, как батины носки после кирзачей.

— Кирзачей? Ваш папа военный?

— Был, — кивнул Смертин утвердительно и, поморщившись, всё же, начал есть лапшу, которую сам выбрал.

За неимением стола ужин мы устроили на гладильной доске, застелив её картонками от коробок, в которые были запакованы Стёпкины кубки.

— А ты футболист, я смотрю, — с неким уважением к моему сыну хмыкнул Смертин, разглядывая награды, которые Стёпка первым делом поставил на полки. — Нравится играть? Или мамка заставила?

— Не заставила. Сам захотел. А вы в футбол играете?

— По молодости играл. Сейчас некогда, да и старый уже.

Старый? Конечно, я понимаю, что в сорок два года мужчина едва ли может считаться юнцом, но и в позицию старика он рановато себя загнал.

— А в хоккей играли? — похоже, моего сына заинтересовал Смертин. В общем-то, они и мебель в комнате достаточно дружно собирали. Если Стёпка и брыкался, то, скорее, из-за усталости, нежели из-за антипатии.

— Я нет, а вот мой сын по школе играл. Сейчас тоже иногда поигрывает, но, скорее, от неху… от скуки.

— А сколько вашему сыну лет?

— Двадцать два.

— Круто! — с неким уважением кивнул Стёпка. Наверное, думал, что сын Смертина такой же «старый» как он сам. — А вы мамин друг, да?

— Стёп, — одёрнула я сына.

— Что? — заглянул он мне в глаза совсем невинно. — Просто папа спросил.

Я стиснула зубы, поняв, почему именно Стёпка периодически отвлекался на телефон во время ужина. Я видела, что он отправил отцу фотографии своей новой комнаты и вида из окна, но за дальнейшей перепиской не следила. Да и некогда было.

— Вячеслав Александрович мой друг, — отчеканила я.

Хотя очень хотелось сказать, что Серёжу с недавних пор не касается, кто находится рядом со мной. Друг, брат или сват — это уже не его дело.

— А почему тогда ты ему «выкаешь»? — хмурился сын, будто решал какую-то математическую задачку. — Просто мы с корешами не говорим друг другу «вы». Мы же друзья…

— Слышала, кореш, — хохотнул Смертин и мягко ткнул меня локтем в бок. — Малой дело говорит.

— Стёп, просто Вячеслав Александрович не только мой друг, но ещё и мой начальник. Поэтому я не могу ему «тыкать».

— Да ладно, — подмигнул мне Смертин. — Вне работы можно, Натах.

Натах? Я будто мимо подъездного гопника прошла.

— Хорошо… Славик, — добавила я с некоторой опаской и тоже двинула начальнику локтем в бок.

— Мля! Чуть палочками не подавился. Есть что попить? Горит уже почти до кольца… — пыхтел Смертин, краснее от остроты продегустированного им только что жаренного крылышка.

— Вот, — Стёпа достал из бумажного пакета бутылку какой-то газировки и передал Смертин.

— Только хуже стало, — у Смертина аж слёзы на глазах выступили.