Плохая шутка

Алексей Петрович следил за реакцией своих собеседников. В глубине души он мечтал о немой сцене из «Ревизора» с ошалевшими глазами и раскрытыми ртами. Ну или, на худой конец, возгласы изумления. Но то, что он наблюдал, совершенно не вязалось с его ожиданиями. Денис со спокойным лицом смотрел на него, как бы проигрывая в голове сказанное букинистом. Во взгляде Ланы читалось легкое непонимание. Немая сцена, в конце концов, имела место, но была явно неудовлетворительной.

– Вы уверены, Алексей Петрович? – произнес после нескольких секунд молчания Денис.

– Уверен ли я? Учитывая, что мы не имеем более ни единой гипотезы, хорошей или плохой? Да, я абсолютно уверен.

– Опять сказочка получается, – вступила в разговор Лана.

– Моя теория не более сказочна, чем история про Анку. А Анку, как мы выяснили, есть. Поэтому вполне логично предположить, что некоторые иные легенды, в том числе и библейские, тоже являются не совсем выдумкой.

– Охренеть можно, – с чувством выдохнул Денис. – Как же вы до всего этого доперли?

– Я до всего этого, как вы изволили выразиться, допер с помощью логики, счастливого случая и вон той кучи, – не без самодовольства сказал Алексей Петрович, указывая в направлении заваленного со всех сторон книгами шкафа.

Денис машинально оглянулся на книги. Он перебирал в голове слова букиниста. Выяснялось, что у него с Анку было кое-что общее. И именно это общее привело Смерть к совершенно заурядному московскому курьеру. И что теперь с этим можно было сделать, Денис не представлял.

Он почему-то вспомнил сумасшедшего у станции Кропоткинской. Что он кричал? Что-то насчет выздоровления с помощью раскаяния. Почему-то Денису казалось, что этот псих появился в том месте и в то время не просто так. Он хотел что-то передать. Быть может, подсказать, помочь.

«Да нет, ерунда. Я же не в фильме, чтобы всякая хрень вместо случайности оказывалась намеком», – размышлял Денис.

Но все же, что он кричал? Денису показалось чрезвычайно важным вспомнить слова психа.

– Выздоровление с помощью… – пробормотал он себе под нос. – Нет, не с помощью, а через раскаяние.

– Исцеление через покаяние, – поправила Лана, отстранившись и пристально взглянув ему в глаза. – Кажется, так.

– Точно, не раскаяние, а покаяние, – все так же тихо проговорил Денис.

Букинист отвлекся от своих мыслей и, не расслышав, спросил:

– Что, простите?

Молодые люди помотали головой. А Лана вновь взглянула на Дениса.

Алексей Петрович обвел своих собеседников взглядом.

– Но все мои мистические логические выкладки рассыпаются об один-единственный вопрос, которым в свое время грешил Чернышевский, – «Что делать?». Как мы (а судя по тому, что я уже почти что списан, скорее вы) будем противостоять Смерти? Или уже стоит называть ее своим именем?

Лана молчала, все так же глядя на Дениса. Денис тоже безмолвствовал, сверля взглядом пол.

Алексей Петрович вздохнул:

– Дайте мне часик. Я посижу, поразмышляю. Ответ должен быть неглубоко.

– Не надо размышлять, – наконец поднял голову Денис. – Я, кажется, знаю, что нужно делать.

Он нервно хихикнул и взъерошил волосы на голове. В глазах читалось волнение вперемешку со страхом.

– А если я окажусь не прав… то я буду не прав.

27

Около трех часов дня Алексей Петрович остался один. Сначала, в полвторого, ушел Денис. Затем, спустя час, его покинула Лана.

Он видел, как терзалась девушка. С одной стороны, она должна была хоть как-то помочь своему кавалеру в воплощении вполне логичного и последовательного и, в то же время, абсолютно авантюрного плана. С другой, она чувствовала, что должна поддержать старого букиниста. Алексей Петрович прочел все это в глазах девушки, где сочувствие боролось с жаждой действий.

Лана пыталась пойти с Денисом, но тот оказался очень настойчив. Она довольно долго пыталась его переубедить, но в итоге все ее аргументы и уловки разбились о стену принятого им решения. Когда Денис ушел, она не могла найти себе места. Алексей Петрович, видя ее растерянность, угощал ее чаем, рассказывал разные истории из своей жизни, вспоминал свою с Виктором дружбу. Делал все, чтобы хоть как-то развеять это напряженное молчание. Но через некоторое время все же решился и напрямую сказал:

– Лана, милая, я вижу, что если вы сейчас не примете какое-либо решение, то просто-напросто взорветесь.

Девушка непонимающе взглянула на него.

– Алексей Петрович…

– Да, это я, – прервал он ее. – Я – Алексей Петрович, старая рухлядь, которая в этой жизни увидела все, что нужно. И я достаточно самостоятелен, чтобы умереть.

Лана вздрогнула.

– Извините за бестактность и резкость в выражениях, но грызть себя почем зря не стоит. Вы мне ничего не должны, хотя, признаться, ваше сочувствие мне крайне приятно. Но в данном случае в вашем сочувствии и, что важнее, в вашей помощи нуждается Денис, поэтому без сомнения бегите и помогайте ему. И даже если он говорит, что должен справиться один, все равно сделайте это. А если… нет, когда вы двое добьетесь успеха и Анку останется с носом, расскажите ему, что старый буквоед Сергеев Алексей Петрович поспособствовал тому, чтобы подложить ему свинью.