Плохая война

– Ну, два так два, – согласился Жанзуан без особой радости. – А еще людишки просят разрешение на тот берег наведаться.

– К чему это? – насторожился Волков.

– Бабы надобны, – отвечал сержант. – Без баб тут тоска, вон кругом дикость какая, а мы домишки поставили бы, попа позвали бы для венчания.

– Нет, – сразу и строго отвечал кавалер. – Не думайте даже, потерпите до лета, сами к нам сунутся, мы им врежем и уже потом на их берег сходим, тогда и возьмете себе баб каких захотите, самых красивых и молодых возьмете.

Он осмотрелся. Да, тут и вправду было дико: холодная река, сгнившие лачуги на берегу, заросли кустов. Холодно, мрачно. Но все равно.

– Нет, не злите горца раньше времени. А пару девок я вам пришлю на пару дней, за свой счет пришлю, и пива пришлю черного целую бочку, и пару свиней.

– Что ж, так и скажу людям, – отвечал ему сержант Жанзуан.

Ничего, потерпят до лета. Они солдаты, им не впервой.

Верил ли Волков сам в свои слова о том, что опять врежет горцам? Кавалер не знал. Но вот солдаты и ротмистр Рене, что стояли рядом, должны были верить. Вот он и говорил об этом с такой уверенностью.

* * *

… От реки и форта Волков поехал не домой, а к амбарам, там проживали его офицеры. В частности, ротмистр Рене с Терезой. Вот к ней-то кавалер и собирался с радостной, а может, и не очень вестью.

Сестра была ему рада. Жили они с Рене совсем небогато, дом их немногим отличался от дома простого крепостного мужика, который стоял рядом, – того самого мужика с женой, что Волков, помимо земли, дал сестре в приданое. Но все равно, даже назло бедности сестра казалась счастливой, может, потому что была беременной, а может, потому что брат пришел. Она стала спешно собирать на стол, а он уселся к очагу, вытянул по привычке больную ногу и звал к себе племянниц. Ротмистр достал какое-то крепкое вино в кувшине, стал разливать его, а кавалер, во все времена прежде больше привечавший младшую племянницу, на сей раз стал обнимать и гладить по голове старшую. Этим много удивлял и ее, и ротмистра, и сестру.

– Что вы, дядя? – удивленно спрашивала девочка, которая до сих пор не удостаивалась таких его ласк. – Хотите, наверное, знать, как учусь я? Так я хорошо учусь.

– Да, – не без гордости говорила мать. – Брат Ипполит ее нахваливает. Читает она уже бегло и пишет почти чисто. И в языке пращуров уже многое знает. Писание нам по вечерам читает даже.

– То хорошо, – говорил Волков, – то хорошо. – Тянуть он больше с этим делом не хотел и поэтому сказал больше сестре, чем племяннице, но обращаясь при этом к девочке: – Урсула Видль, пришло время вам готовиться к замужеству.

– Что?! – воскликнула его сестра. Она даже руками закрыла себе рот, чтобы не закричать.

– Да, вопрос сей уже решен.

– Ну что ж, – с удивительным спокойствием произнесла девочка, – раз вопрос решен, так, значит, буду готовиться.

– Она же мала еще совсем! – кричала ее мать голосом, полным слез. – Куда же ее замуж?

– Кровь у нее была? – сухо спросил Волков, и сам прекрасно зная о том.

– Была, еще летом была, – отвечала ему сестра, вытирая слезы.

– Значит, уже не мала. И прекратите рыдать, сестра, не за мужика ее отдаем. Будет с серебра до конца дней своих есть.

– И кто же жених? – спросил ротмистр Рене, который, кажется, не слыхал о свадьбе, хоть и был в городе на пирах. Сейчас он вид имел удивленный и растерянный.

– Один из Фейлингов, – отвечал Волков, – третий сын главы дома. Не помню, как его зовут. Вы же знаете Фейлингов, двое братьев состоят при мне.

– О! Это богатая фамилия. Эти два брата привели с собой четырех конных послуживцев, – уважительно говорил ротмистр.

Но сестру это, кажется, не успокаивало, она рыдала, прижимая руки ко рту, но не решалась приблизиться к дочери, которую все еще обнимал дядя. А вот девочка была на удивление спокойна и рассудительна.

– Дядя, раз мой жених из богатых, то и мне нельзя будет в таком платье перед ним показаться.

– Об этом не беспокойтесь, дорогая моя Урсула, – отвечал Волков. – Платья и все остальное, что нужно женщине, у вас будет, даже шуба у вас будет.

– И приданое у меня будет? – спрашивала девочка, которая была в восторге от подобных перспектив.

– Будет приданое, будет, – заверил Волков. – И будет оно такое, что никто не посмеет вас упрекнуть в пустом приданом. Вы получите пять тысяч десятин земли и двух крепостных мужиков помимо скота и помимо перин, скатертей и всего такого.

– Я очень рада, дядя, что вы нашли мне такого жениха, – спокойно говорила девочка, хотя мать ее заливалась слезами.

Тут и маленькая племянница подошла к кавалеру, по-свойски обняла его руку и спросила:

– Дядя, а мне вы тоже найдете жениха?

– Конечно, моя дорогая, – отвечал ей Волков, теперь он обнимал уже двух племянниц. – И тебе я тоже найду жениха.

– Только мне красивого, – попросила маленькая Катарина.

– Лучше богатого, – засмеялся дядя. – Такого, как у Урсулы.

– Нет, мне лучше красивого, – настаивала девочка.

– Хорошо, поищем тебе и красивого, и богатого.