Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ)

— Да, — киваю. — Только себя простить не могу, доверяла тебе, как полная идиотка.

— Пожалуйста, — не желает отступать. — Давай всё обсудим.

— Нечего обсуждать, — выплёвываю яростно. — Понимаешь? Нечего. У меня ничего не осталось.

Ничего моего.

Ухожу, не оглядываясь. Молча. В звенящей тишине. Переворачиваю страницу, переключаю канал.

Next, следующий.

Злоба клокочет, ворочается под рёбрами. Ненависть душит. Зависть оплетает ржавыми цепями, тянет на дно.

Столько боли, столько отчаяния.

Ощущения не из приятных, будто хоронят заживо. Захлопывают крышку, забивают, бросают комья земли. Опять и опять, с завидной регулярностью.

Остаётся лишь царапать равнодушную поверхность ногтями, молотить кулаками из последних сил, сбивая костяшки до мяса.

Нет.

Не надо.

Изыди.

Следующий кадр.

Иногда кажется, весь мир против тебя.

С карьерой не складывается, друзья предают. Ссоры и скандалы, ни единого светлого фрагмента. Планы проваливаются, мечты не спешат сбываться. Надежда испаряется. Получаешь пощёчину за пощёчиной, падаешь прямо в грязь, захлёбываешься. Теряешь силу, не желаешь продолжать.

Но это бред.

Никто не обязан соответствовать твоим ожиданиям. Поэтому не стоит тратить жизнь на нытьё. На пустые сожаления, на гнетущую тоску. На тщетные вопли о том, что вокруг беспринципные сволочи.

Против тебя только ты сам.

Остальных не изменить.

Get over it.

Возьми себя в руки. Смирись. Забудь. Смачно наплюй. Забей. Выбрось на помойку. Будь выше. Ступай дальше.

Преодолей.

***

— Как теперь быть? — заламываю руки и приглушённо всхлипываю. — Как после этого доверять людям? Сначала Анна, потом Маша. Ладно, университетская приятельница, клятв мы не давали, да и в учебе всегда присутствует доля здоровой конкуренции. Но от подруги детства подлянку не ждёшь. Удар в спину мясницким тесаком, а потом по печени, по печени… Зачем? За что? Где же гребаная справедливость? Вроде мелочь, пора привыкнуть. Однако я не хочу, отказываюсь. Почему все пытаются подставить и поиметь выгоду? Терпеть не могу, когда человек кучу всего наобещает и не выполняет. Ещё и оправдания ищет, старается обелиться. Не желает признаваться в собственной говённости. Мол, прости, чисто случайно вышло. Я не планировала трахать твоего жениха, он не вовремя оказался рядом. Мы всего лишь целовались. Голые. Без задних мыслей.

— Кхм, — в трубке слышится многозначительное покашливание. — Можно продолжить чуть позже?

— Нет, Андрей, — отрезаю строго. — Нельзя. Мне нужна поддержка и сильное плечо. Фон Вейганд игнорирует звонки, остаётесь только вы.

— У нас важное совещание, — выдаёт шёпотом. — Я перезвоню.

— У нас тоже, — заключаю невозмутимо. — Не смейте отключаться. Только представьте, мы станем не разлей вода. Будем лучшими друзьями. Как в фильме «Хороший, плохой, злой».

— Что-то не припоминаю там дружбы, — заявляет с некоторым сомнением.

— Туко и Блондин, — охотно подсказываю. — Идеальная команда.

— Блондин бросает Туко погибать в пустыне, — пробует отвертеться.

— А Туко практически вешает Блондина, — продолжаю радостно. — Парни явно на одной волне.

— И на чью роль меня назначат? — предчувствует подвох.

— Учитывая ваши довольно посредственные данные, ответ очевиден, — вздыхаю. — Ну, а для Блондина необходим кто-нибудь невероятно красивый, дьявольски обаятельный, с высоким уровнем интеллекта. Тут только я подойду. Не обессудьте.

— Хорошо, — произносит скорбным тоном. — Теперь я могу идти?

— Естественно, — протягиваю лениво и хлёстко прибавляю: — Естественно, нет. Мне требуется помощь.

— Какая? — готов взмолиться о пощаде.

— Вопрос серьёзный, не потерпит отлагательств, речь о жизни и смерти, каждая прошедшая секунда на вес золота…

— Что произошло? — нетерпеливо шипит.

— Никак не определюсь с выбором музыки.

— Простите?

— Прощаю, — щедро отпускаю грехи, мигом советую: — Не напрягайтесь, нервные клетки не восстанавливаются. Маша мне уже не помощник. Мама физически не успевает всё охватить. Поэтому приступайте. Ничего сложного, не принуждаю вас быть подружкой невесты. Хотя бьюсь об заклад, бирюзовый отлично подчеркнёт цвет ваших глаз, а эти пышные рюши, тончайшие кружева — просто загляденье.

— Прекратите дурачиться, — сердито одёргивает.

— Предлагаю совместить классику с новомодными течениями, — откидываюсь на спинку стула, мечтательно взираю на потолок. — Для затравочки возьмём нечто ненавязчивое и всеми обожаемое. К примеру, «Марджанжа, Марджанжа, где же ты, где, только блики на воде». После переключимся на «Золотые купола душу мою радуют» и «Фантазёр, ты меня называла». Не забываем также про «Шансоньетка, заведённая юла». Шансоном свадьбу не испортишь.

— Думаю, вы прекрасно справляетесь, — цедит сквозь зубы. — Я буду лишь мешать.

— И то верно, — против правды не попрёшь. — От вас мало толку. Свободен, парниша. Наберу через час.

Откладываю телефон в сторону.

Издевательства над Андреем порядком поднадоели, хотелось разнообразия. Депрессия миновала стадию обжорства и безудержного шоппинга. Скука настойчиво стучалась в дверь.

Я рассматривала кучу бессмысленных покупок, которыми завалила офис, и старалась найти им разумное оправдание.