Плохие девочки не умирают

А потом я закрываю дверь на засов и на цепочку и иду на кухню. Воздух пропитан запахом тухлых яиц. Я вынимаю из кармана стопку фотографий куклы и разрываю их на мелкие кусочки. Снимки ее лица, ее спутанных волос, рук с отколотыми пальцами, грязного белья. Она отвратительна. Как она могла казаться мне красивой?

Меган колотит ручками в дверь. Она стучит и стучит, но я едва слышу, потому что голос в моей голове визжит и проклинает меня.

«Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. НЕНАВИЖУ. ТЫ МНЕ НЕ ПОДРУГА. ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ МЕНЯ».

Фотографии порваны. Я ползу к мусорной корзине и выбрасываю то, что от них осталось.

Я делаю глубокий вдох. Голос становится все тише и наконец совсем исчезает. Светящиеся зеленые глаза, которые так долго следили за мной, тускнеют.

Последнее, о чем я думаю, это какой красивой была Меган в день своего рождения, когда мне впервые дали подержать ее на руках. Тогда я поняла, что отдам жизнь за это крохотное существо.

А потом я глубоко вдыхаю в последний раз и засыпаю.

Навечно.

26

ТУК-ТУК-ТУК.

Так стучится мама.

Я жива.

— Алексис, ты проснулась? В школу опоздаешь. Она подергала за ручку, но дверь была заперта.

— Милая, пора вставать.

Я повернулась, чувствуя, как трет щеку жесткий ворс ковра. Но это были еще мелочи. Моя голова болела так сильно, как будто по каждому сантиметру черепа стучала тысяча молоточков.

— Алексис?

— Все в порядке, мама, прохрипела я. — Я проспала.

— Мне пора на работу.

Я представила, как она стоит по другую сторону двери. Ее волосы наверняка были аккуратно уложены, а одежда идеально выглажена.

— Где Кейси?

— Я не видела ее. Наверное, еще спит.

— Ладно. Люблю тебя, — сказала я, переворачиваясь на спину и прижимая ладони к вискам, в которых пульсировала боль. — Удачи с собеседованием.

— Спасибо, милая, — ответила она. — Я тоже тебя люблю.

Я подождала, пока мама отъехала от дома, а потом заставила себя подняться с пола. Мне нужно было спешить. Я надела джинсы и кофту, а потом потянулась к свитеру, чтобы достать амулет.

И тут я вспомнила, что мне только что приснилось.

— Шара, — прошептала я, поднося амулет к губам. — Ты спасла мне жизнь.

Я должна была найти Меган и рассказать ей, что на самом деле произошло тем вечером.

И мне была нужна вторая половина амулета. Если одной хватило, чтобы отпугнуть Сару, возможно, в целом сердечке будет достаточно силы, чтобы удерживать ее на расстоянии. Хотя бы ненадолго, пока я не найду куклу.

Я зашла в ванную и включила свет.

Оказывается, я кое-чего не знала о последствиях острой нехватки кислорода: из-за нее могут полопаться сосуды под кожей. У девочки, смотревшей на меня из зеркала, были взъерошенные розовые волосы и чернющие синяки под глазами.

Я открыла шкафчик с лекарствами, взяла упаковку обезболивающего и засунула одну таблетку в рот. Она застряла у меня в горле, но я все равно ее проглотила.

Прошмыгнув обратно в спальню, я закрыла дверь. Потом взяла телефон и набрала справочную.

— Больница Святой Маргариты, — сказала я и подождала, пока меня соединят. Когда мне ответила медсестра, я попросила переадресовать мой звонок в палату 412. После трех гудков папа взял трубку:

— Алло?

Внезапно я почувствовала ком в горле.

— Привет, папа! Это Алексис.

— Привет, милая! — ответил он. — Спасибо, что решила позвонить старику. Когда сможешь забежать ко мне?

— Э, скоро. Я просто подумала о тебе и решила позвонить.

На секунду он замолчал.

— Леке, у тебя все хорошо?

— В целом, да, — соврала я.

— Послушай милая. После того как я попал в аварию… я много думал. Я хочу, чтобы ты знала: вы с Кейси и мама — самое важное в моей жизни. Может быть, иногда по моим поступкам кажется, что это не так, но… Я постараюсь стать хорошим папой.

— Ты и так хороший папа, — прошептала я.

— Ну, тогда… не ходи на дурацкий парад и загляни ко мне.

Я тяжело сглотнула.

— Я бы с радостью.

Я хотела сходить к нему в больницу, обнять его. Сказать, как мне его не хватает.

Но на это не было времени.

— Пап, мне надо идти.

— Ладно, милая. Я рад, что ты позвонила.

— Я тоже… Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Я повесила трубку.