Плохие люди

Они окружали его. Он видел, как один из них пытается перекрыть ему путь к отступлению. Шеферд отступал в лес, стреляя на ходу. Он использовал деревья как прикрытие. Дважды он слышал гулкий выстрел кремневого ружья, а одна пуля прошла так близко от него, что он почувствовал ее жар на своей щеке. Отступая, он прошел около ста футов, и вдруг обнаружил, что вышел на поляну. К его удивлению, здесь было несколько бревенчатых домов. Шесть или семь. У двери одного из них лежало распростертое тело женщины, обнаженное ниже пояса. Ее лицо и шея были в крови. Другие тела с разными увечьями валялись поблизости. Шеферд чувствовал запах гари.

— Нет, — произнес он вслух, вспоминая внешние очертания острова на карте Молоха. — Я шел к лодке. А это...

Юг. Он не мог так заблудиться!

Между тем картина изменилась, и теперь вокруг были только обломки скал, старые гробницы и огромный каменный крест, отбрасывающий тень на обезумевшего от ужаса Шеферда.

Он услышал выстрел, и в ту же секунду боль вспыхнула, охватив все его тело. Шеферд выронил оружие и упал на колени, хватаясь за живот. Боль была невыносимой. Он убрал руки, чтобы осмотреть рану, но на куртке ничего не было.

Но я чувствую боль. Я же чувствую боль!

Он услышал хрустящий под чьими-то ногами снег и поднял глаза. Три фигуры приближались к нему. Их головы были опущены, и он не видел лиц. Они несли старинное оружие. Двое остановились поодаль, а третий подошел к Шеферду так близко, что тот чувствовал исходящий от охотника запах убитых животных. Старик попробовал отползти, но почувствовал, как его схватили за ногу и тянут назад. Шеферд порылся в куртке и нащупал свой «кольт». Он повернулся, поднял оружие, прицелился в человека, который тащил его назад, и выпустил одну за другой шесть пуль. Охотник отпустил его и откинул капюшон, обнажив голову.

— О Боже, — простонал Шеферд, когда понял, наконец, что ему уготовано. Не умея молиться, он начал плакать. Им нельзя было приезжать сюда! Это была ошибка, ужасная ошибка!

— О, черт, черт, черт...

Он приставил дуло пистолета к своему виску.

— О, черт, черт...

И выстрелил.

* * *

Молох и его люди слышали звуки ружейных выстрелов и последний выстрел, которым Шеферд совершил самоубийство. Декстер и Молох обменялись взглядами, но ничего не сказали.

Уиллард, идущий по дороге и еще только подходивший к лесу, тоже остановился, когда услышал выстрелы, а затем ускорил шаг. Он хотел получить ответы, а мертвецы ему ничего не расскажут. Он страстно желал верить Молоху, удостовериться в том, что Тэлл действовал так по желанию Декстера и Шеферда, а не самого Молоха. Если Молох в беде, ему понадобится помощь Уилларда, и тот докажет свою преданность, а Молох его щедро вознаградит.

Выстрелы слышала и Шэрон Мейси, пытающаяся согреться перед догорающим домом Карла Любея. Стреляли где-то в лесу. Она уставилась на стену деревьев, пытаясь различить хоть какие-то очертания людей, но там ничего не было. Девушка обошла дом, держась подальше от огня.

* * *

Молох притих. Декстер наблюдал за ним по мере того, как они шли к огню, но не говорил вслух того, о чем думал. Они потеряли уже двоих. Возможно, Молох был прав: Повелл сдался и направился обратно к лодке, да и Шеферд мог сделать то же самое. Но Декстер так не думал. Не очень-то это похоже на них обоих: они бы их догнали. Декстер знал, что эти двое привыкли стоять до конца. Шеферд приехал сюда в основном из-за денег, Повелл — от нечего делать. Но еще и потому, что эта была возможность отомстить. Ведь у людей, отмотавших не один срок, не так много возможностей отомстить за то, что они так ненавидят: устроить побег из тюрьмы, выследить предателя, убить копа. Они отличались практически военной дисциплиной и выдержкой. Они не из тех, кто повернет назад при первой же неудаче.

Молох отмахивался от чего-то невидимого, словно отгонял муху. Да нет, думал Декстер, это не муха.

Скорее нежелательная компания.

* * *

В голове Молоха звучали голоса. Они нашептывали ему, разговаривали насмешливо и фамильярно, он не разбирал слов. Каждый раз, поскальзываясь, он вытягивал руку, чтобы схватиться за дерево или камень, словно они шли не зимним заснеженным лесом. Он явно страдал от приступов потери рассудка.

Кровь.

Люди среди деревьев.

Женщина, умирающая под ним, когда он вонзает в нее нож.

И темнота; чувство загнанности в шахту или в туннель, словно в пчелиные соты.

Он почувствовал руку на плече и подумал: серые. Они серые.

— С тобой все в порядке?

Это был Декстер.

— Все нормально, — ответил он. — Со мной...

Они серые и несут факелы.

— ...правда все хорошо.

* * *