Плохие люди

— Слова хулительные в спину кричал. Что его, ну бобра то есть, даже Туйе-Живодер нагнуть и ограбить не смог. Еще пидорасами называл и нищебродами. Что позорим честное звание лесных разбойников. И смотреть на нас ему огорчительно и стыдно. Вот.

Бертран молчал, поглаживая холодную сталь топора. Топор намекал, что хорошо бы тоже пару голов снести. Чтобы раз, и покатились. Но Суи давно понял, что советы привычных убивать далеко не всегда хороши. Куда чаще — наоборот.

В голове трусливым зайцем прыгала одна единственная мысль: как же так⁉.. Как это все получилось? У них же все ровно было, команда сработалась, большие дела крутить стали… но повстречался всего лишь один кавалер — и четверть в расход, как по щелчку пальцев. Во сне же этих бронелобов молотили так, что гул стоял, словно в кузнице! Как?!!

Но вопрос оставался безответным. А честная компания ждала решения командира, как обычно разумного и успешного.

Глава 21 У беды длинный хвост

Как гласит народная мудрость, пришедшая из глубины веков — за черной полосой в жизни непременно следует белая. Однако, если сесть под кустик, сложить руки на коленках и смиренно ждать прихода счастья, непременно и неминуемо окажешься в жопе. Сиречь, получишь неприятности разнообразнейшего толка. Ибо Пантократор хоть и добр, но мудр и справедлив.

Бертран отлично знал сию максиму, и сомневался насчет белой полосы — по его-то мнению, непременно следовала жопа, без переходов и хоть какой-то белизны.

И потому, и сам под кустик не садился, дабы в тоске поразмазывать по небритым мордасам слезы печали о почивших товарищах, и другим не давал. Командирские затрещины и пинки щедро прилетали компании за малейшее небрежение в работе или неверно понятное указание. Кроме того, требовалось прикрыть позорную фияску, сиречь, по-простому — проеб. Ибо любая неудача — суть пятно на репутации командира. А когда бегаешь со взмыленной задницей без продыху, становится не до вредных мыслей.

Сначала компания принялась за уборку, беспощадно истребляя свинарник. Как в пещере, так и вокруг. Выгребли столько мусора, что сами удивились — вроде бы люди, а пакости от себя оставляют столько, что и полусотне матерых кабанов не под силу! Хотя у кабанов нет рук, и, к примеру, пустые бутылки они в сосны не швыряют. Да и с объедками у щетинистых вопрос налажен куда основательнее…

Не успела компания отдышаться и вытереть честный (в кои-то веки!) трудовой пот, как Бертран, безжалостно подгоняя, вывел компанию на тракт. Ведь кроме черно-белой мудрости, он знал еще, что стоит промедлить после неудачи, и на повторение может не хватить решимости. С одной стороны, если кто сбежит, оно и к лучшему — компании проще без трусов и лишних едоков. С другой — чем больше народу, тем на большие дела можно замахиваться. То же Ирцухо впятером было бы не взять, как ни пыжься.

Кто-то из святых, то ли Робиньо, а то ли сам Камо-Телега, вспомнив, что не всегда был святым, посмотрел на несчастную полуразгромленную компанию, плюнул, вздохнул горько (куда катимся, друзья, молодежь с каждым годом все паршивее, скоро их куры лапами загребать начнут!), и малость подмог.

— Гля, бобер какой! — выдохнул Дудочник, не скрывая восхищения. — Жир с загривка капает!

Бертран молчал, внимательно рассматривая приближающихся. И вправду, жирные бобры, гладкие! Никоим образом не похожие на давешнюю выдру-людоеда в обличии дряхло-замшелого рыцаря.

Крытый возок с задернутыми окошкам, сонный кучер. Впереди трясутся два всадника. Ни у кого не видно страшных мечей. И на рыцарей или солдат все трое никак не похожи. Этакие горожане из тех, что и не слишком богат, и не бедствует.

— Берем⁈ — задышал в ухо Анри.

— А вдруг в возке засада? — спросил Бертран, прищурившись. — Сидят четверо с арбалетами. И нас ждут. Или еще каких легковеров-мудаков.

Для пущей наглядности Суи поднял руку, поджав большой палец, и обнаружил, что счет не срастается — получается три, а не четыре. Подзаживший обрубок напомнил о себе, уколол острой болью. Суи плюнул и поменял руки.

— Четыре. Мы на них, а они прямо из окошек. Раз, раз, раз! А вдруг у них и запасные лежат? Заряженные? И все, тушите свет, сливайте воду. Три вздоха, и мы все мертвые. Или два рыцаря, например. Мы на них, а они на нас. Бегут, кричат, мечами машут. Обзываются по-всякому… Ты, вот, друг Быстрый, хочешь, чтобы тебя снова пидорасом обозвали? Или до жопы разрубили?

— Не хочу… — сглотнул стенолаз. На тонкой шее забегал кадык.

— Значит, не подставляйся, — криво усмехнулся Бертран. — Берем мы этих бобров, берем. Как иначе-то?

— Иначе — никак! — мигом повеселели соратники по нелегкой работе. И расползлись по местам, благо, кто куда бежит и что делает, давным-давно было известно, дюжину раз повторено и опробовано. Ибо заблаговременная подготовка — суть половина дела. А то и больше.