Плохие парни по ваши души. Книга 2 (СИ)

   Дорога довольно долгая, но совершенно не утомительная благодаря кондиционеру и прохладным напиткам, которые я по очереди достаю из мини-бара и прикладываю к своему лицу. Стараюсь не замечать насмешек Миднайта, который изредка поглядывает на меня, отрывая взгляд от телефона, я наслаждаюсь видами бесчисленных пляжей города под музыку, льющуюся из колонок. Сопровождающий включил радио, и песня Little Mix звучит очень громко. Оно и к лучшему, мне совсем не хочется слышать голос противного Миднайта.

   Он выкрал меня из Штатов, и как бы мне ни нравился Иерусалим, это не значит, что подонку можно поступать так со мной. Сыворотка, которую он применяет на мне, действует совершенно без сбоев, что раздражает еще больше.

   — Ты заболела? — вдруг интересуется блондин, наконец, откладывая в сторону свой телефон. Он принимает расслабленную позу, широко расставив ноги, и расстегивает три верхние пуговицы рубашки. — Выглядишь паршиво и молчишь с тех пор, как мы приземлились. Язык отсох от жары? Мне стоит поблагодарить здешний климат.

   И он усмехается, похоже, невероятно довольный своим грандиознейшим уровнем сарказма.

   Я закрываю глаза, мечтая, чтобы у Миднайта отсохла вся голова и отвалилась. Прислоняюсь липким лбом к прохладному окну и стараюсь перенаправить всю концентрацию на звуки приятной музыки. Мне с легкостью удается отвлечься на звучащую песню. Она мгновенно привлекает мое внимание. Исполнители поют не на английском. Кажется, это корейский.

   — Тебе что, ни капельки не интересно, зачем я привез тебя в Иерусалим? — Миднайт не собирается закрывать свой рот. Очень жаль.

   Я не считаю нужным отвечать ему. Все равно не добьюсь внятного объяснения. Он снова начнет увиливать и неуместно придуриваться.

   Неугомонный британец фыркает и наклоняется ко мне, чтобы щелкнуть по носу. Черт!

   Серьезно?!

   — Будь добра использовать свои голосовые связки, когда я разговариваю с тобой, — произносит он с играющей улыбкой на губах.

   — Тц, — я убираю его руку от своего лица. — Просто оставь меня в покое.

   — Что? Это невозможно, — Миднайт качает головой. — Мне просто любопытно, что ты думаешь об этом, — он кивает подбородком на пейзажи, мелькающие за окном.

   — Ничего хорошего, — бурчу я, отворачиваясь.

   Очевидная ложь, которую проще простого раскусить. Все потрясающе!

   Наш автомобиль несется мимо большого холма с изобилием оливковых деревьев и исторических строений. Мне виднеются будоражащие воображение картины, выворачивающие наизнанку душу виды.

   — Это Гефсиманский сад, — раздается приглушенный голос Миднайта. — Именно среди бессмертных масличных деревьев Иисус был предан Иудой. Там же он молился перед тем, как быть распятым, и вознесся на Небеса.

   Я слабо вздрагиваю, ощущая, что он находится очень близко ко мне, но не собираюсь оборачиваться и сжимаю в кулаках всколыхнувшееся волнение.

   — «И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, которая перед лицем Иерусалима к востоку; и раздвоится гора Елеонская от востока к западу весьма большою долиною, и половина горы отойдет к северу, а половина ее — к югу»...

   Наконец, я реагирую.

   — Ты что, цитируешь Библию?

   — Не спрашивай об этом так удивленно, Анна, — Миднайт закатывает глаза. — Я разочарован, что выгляжу в твоих глазах невежественным.

   — Ты же... злодей, — я возмущенно хмурю брови.

   — Эй, с каких пор нам запрещено знать Библию? Ты ущемляешь права всех злодеев!

   Мы проезжаем под широким мостом и скрываемся в туннеле, из-за чего хоть на несколько мгновений можно не смотреть на Миднайта. Хоть чуть-чуть. Не видеть его лица, насмехающейся улыбки, тщеславного выражения и пронзительных глаз.

   — Слушай, ты мне надоел, — абсолютно честно отзываюсь я, махнув на парня рукой.

   Он цокает языком, и когда я отворачиваюсь, кладет палец на мой подбородок, заставляя вновь встретиться с ним взглядом.

   — Я не говорил, что по уставу тебе запрещено...

   Но он не договаривает, потому я спешу его перебить.

   — Ах, так у нас еще и устав есть? — мой голос полон ехидства.

   Миднайт убирает руку от моего лица и указывает на себя, блаженно улыбаясь.

   — У меня, крошка, у меня.

   — Я, наверное, тебя жутко удивлю, если скажу, что мне глубоко наплевать на все твои правила? — наклонившись к нему максимально близко, я прикладываю ладонь ко рту и говорю все это заговорщическим шепотом.

   Меня сначала забавляет то, что Миднайт смотрит на меня серьезно первые несколько секунд. Показалось, что его раздосадовали мои слова и рассердили, однако я не успеваю опомниться, как его губы оказываются на моих губах. Как и в прошлый раз, поцелуй Миднайт мягок и нежен. Но теперь он целует меня не потому, что хочет заткнуть, чтобы я не наговорила лишнего. Теперь он желает этого? Поцелуя?

   Я опускаю ладонь вниз, и, исправляя положение, парень кладет свою на мое лицо, безмятежно касаясь пальцами моих скул, нижних век и мочки уха. Когда он собирается углубить поцелуй и уже просовывает язык в мой рот, слышится покашливание водителя, отчего я вмиг отстраняюсь, пылая и краснея.

   — Приехали.

   Я отталкиваю от себя Миднайта и залепляю ему пощечину.