Плохие привычки

И без устали, аргументированно и убежденно ставлю акценты исключительно над недостатками. Я искренне негодую и плююсь, кручу пальцем у виска и хохочу над вкусом несчастных влюбленных, бесспорно полагая, что сам никогда бы не попал под чары этой красотки, потому что а), затем б), и еще у нее в) и, что уж совсем в ворота не лезет — г).

После этого, проснувшись каким-нибудь до неприличия добрым и солнечным утром, я обнаруживаю себя по самое не хочу влюбленным в предмет недавней беспощадной критики. И это самое недавнее «не хочу» вероломно меняет знак на противоположный. Причем положение моих дел оказывается гораздо более запущенным, чем у утешаемых мною накануне сотоварищей. В общем, влюбляюсь своеобразно. Медленно, но верно. Всерьез, так сказать, и надолго.

Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, и из этого вороха нарядной лирики и психологии, блеснув холодной и безапелляционной обыденностью, отделилось простое стеклянное зерно уверенности, что в отношении сей прекрасной особы чувство любви я не испытаю — увы и ах, ибо нарушен привычный ход вещей. Вместо того, чтобы сейчас раскритиковать ее, а потом влюбиться, я стоял и искренне любовался этим совершенным телом, абсолютно не замечая никаких недостатков. Ну, и не стоило забывать о том, что я никогда не был влюблен одновременно в двух дам, а на сегодня сердце мое безраздельно занимала одна лишь Ирина.

Девушка улыбнулась мне и сделала какой-то непонятный жест, однозначно имея в виду мою сигарету. Я опустил глаза и понял, что до середины докурил фильтр. Боже, какой конфуз! Стою расфуфыренным самцом, а веду себя, как лох. Я покраснел, затушил сигарету и быстренько ретировался к своему столику, злясь на дурацкую невнимательность. Люди, поверьте, не стоит начинать курить! И уж тем более не стоит начинать курить с фильтра!

Беседа за столом, видимо, несколько обострилась:

— Речь о банальной ответственности за свою жизнь! — вещал Жора.

— «Об анальной ответственности» — это сильно очень сказано, — как бы что-то новое поняв в существующем мире, Михаил закивал головой, дожевывая хрустящий огурчик-корнишон.

Тут, наконец, до пьяной компании дошла шутка юмора, и мы долго ничего не могли сказать, давясь от смеха и вытирая слезы. Истерика длилась минуты три, и за это время у нас появились соседи — те самые девушки. Кавалеры галантно прекратили ржать и принялись пить дальше.

Вскоре Жора почувствовал себя сводником. Он молниеносно угадал ту девушку, которая привлекла мое внимание.

— Пойди познакомься, — толкнул он меня локтем. — Такая девушка один раз в жизни появляется. Второго подобного случая тебе не представится. Тем более квартира пустая, Ирка будет только послезавтра.

— Да она и так счастлива, без меня Видишь, как заразительно улыбается, — я отнекивался, пытаясь заглушить внутреннюю неловкость развязным тоном.

— То, что она улыбается, говорит только о том, что она веселая, — мой довод был повержен без единой секунды на раздумывание.

— Ну, видишь, у нее глаза блестят, а они еще ничего не заказывали. Значит, трезвая. Но — счастливая, — я значительно ткнул указательным пальцем в потолок.

— Эх, мо́лодежь и по́дростки, все вас учить. Блестящие глаза говорят о прекрасном самочувствии. Еще — о живости ума и характера. Возможно, о наличии хорошего чувства юмора. А чтобы с уверенностью сказать, что девушка счастлива, к первым двум признакам кое-чего не хватает…

Я вопросительно глянул на расплывшегося в улыбке Жорика. Не стану же ему объяснять, что никакого желания изменять Ирке даже в мыслях у меня нет. Не принято это в мужской-то компании. За слабость сочтут.

— У счастливой девушки должны быть стерты коленки и локоточки, — аналитик плотоядно, но тихонько заржал, аккуратно разливая всем по новой порции горячительного напитка.

Через часик Кешка и Мишка уже по разу станцевали с соседками, но к той, которая научила меня курить сигареты обратной стороной, никто не подходил. И я не решился. К чему это гусарство? У меня есть любимая женщина, мне вполне достаточно ее внимания. А главное, эта любимая женщина любит меня. Ни за какие коврижки я бы не хотел доставлять ей негативные эмоции. Ведь в нашем мире любая тайная вещь когда-нибудь становится явной…

Народ усиленно наливался спиртным, я скромничал, пил по полрюмки. Завтра нужно будет вести машину, поэтому сегодня набираться не стоило. А я уже был хорош. Не желая усугублять завтрашнее вождение автомобиля дорогостоящим перегаром, я собрался. Оставил свою долю денег и распрощался с дружной кампанией. Уходя, чуть не упал у столика девушек, споткнувшись. Выронил из кармана злополучные сигареты и зажигалку. Девушки прыснули, а я, приняв уже привычный сегодня нежно-розовый окрас (боже, какое счастье, что освещение в тон, никто не заметил), поднял выпавшее, вымученно улыбнулся и еще раз махнул товарищам рукой. Было десять часов вечера.