Плохие сны (СИ)

— Это очевидно, что я должен наказать тебя. Мне не хочется этого, но ты сама вынуждаешь меня.

Всмотревшись в ее глаза, Кайло снова уловил там еле заметный отблеск страха. Это его порадовало. Он сунул руку в карман, достал туго свернутый ремень и принялся медленно его раскручивать.

— Повернись спиной, — приказал Рен. — Сними одежду.

Балерина развернулась и принялась расстегивать корсет спереди. Кайло огляделся: в комнате было тесновато. Следовало действовать осторожно, чтобы не своротить что-нибудь в запале. Плюс руки и верх спины у балерины должны остаться нетронутыми. Сложив ремень пополам, Кайло сделал несколько пробных замахов, чтобы примериться, делая каждый следующий шире и сильнее. Ремень со свистом рассекал воздух, и кожа у балерины покрылась мурашками. Серв аккуратно стащила с себя корсет и кружевные нарукавники, сняла верхнюю юбку, а потом одним движением стащила нижние юбки вместе с колготками и обувью, и осталась в тонких белых трусиках и чокере.

— Белье тоже.

Балерина подчинилась. Кайло погладил ее по спине, наблюдая, как покрывается мурашками кожа, а потом сказал:

— Ты не должна издавать ни звука во время наказания, понятно?

Балерина кивнула. Достав из кармана телефон, Кайло выбрал один из любимых плейлистов и сказал:

— Каната говорила, что тебе нравится музыка. Надеюсь, с ней тебе будет полегче.

Кайло нажал на «play», убавил громкость, чтобы не привлекать внимания, и повернулся к балерине, наматывая часть ремня на руку, чтобы оставить короткую петлю для ударов. Он с тайным восхищением рассматривал ее прямую спину, покрытую россыпями веснушек, волосяной пушок, золотящийся в свете ночника. Настоящее украшение.

Размахнувшись, он ударил.

Балерина дернулась от неожиданности. Но уже на втором ударе возобладала ее сила воли — или Мантис-Б, позволявший ей замирать, как богомолу. Балерина стояла, пока Кайло наносил короткие, размеренные удары, стараясь не подниматься выше лопаток и не задевать руки.

— Ты. Больше. Никогда. Не. Полезешь. В компьютер. Без. Спроса, — отпечатывал Кайло между ударами, наблюдая, как краснеет кожа под прикосновениями ремня и набухают рубцы. Не до крови, конечно, но такое наказание балерина не забудет. — Ты. Поняла?

Он опустил ремень и повторил:

— Ты поняла меня? Отвечай, если поняла.

— Да, сэр, — донесся до него слабый голос.

— Хорошо, — тихо выдохнул Кайло. Уронив ремень, он шагнул к балерине, сжал ее за плечи и начал покрывать спину поцелуями там, где кожа была нетронута. — Если ты будешь слушаться, то все будет в порядке.

Он опустил руку на грудь балерины — такую крохотную, по-девичьи упругую, наслаждаясь этим ощущение так же, как наслаждаются вкусом дорогого вина или сном на качественном текстиле. Ее соски сжались, и Кайло с тихим стоном зарылся в волосы серва носом. Он прижался к ней бедрами, и балерина ощутимо вздрогнула от боли.

— Я постараюсь быть осторожным, — невнятно пообещал Кайло. Коленом он раздвинул балерине ноги, но потом резко отстранился.

— Нет, — сказал он. — Не так.

Обойдя балерину, Кайло сел на диванчик и приказал:

— Садись сверху.

Балерина осторожно опустилась на него, руками опираясь о спинку. Она старалась не шевелиться лишний раз, но Кайло это совершенно не устраивало. Он расстегнул ширинку и приспустил джинсы, освобождая стоящий член, тут же уперевшийся ему в живот.

— Ближе, — сказал Кайло. — Пододвинься.

Балерина продвинулась вперед ровно на сантиметр. Какое возмутительное непослушание.

Кайло осторожно положил руки ей на бедра и взглянул балерине в лицо

Балерина вздрогнула, когда он сжал их. Ее глаза заблестели. Прижав балерину к себе, Рен дернул ее за бедра, вынуждая тереться промежностью о его возбуждённую плоть.

— Вот так, — тихо сказал Кайло. — Продолжай сама.

Балерина послушно продолжила двигаться, а Кайло наклонился вперёд и обхватил губами сжавшийся сосок, лаская его языком. Рукой он обхватил балерину за задницу, заставляя ее прижиматься плотнее, чувствуя воспаленную горячую кожу под ладонью. Балерина вздрогнула, и с тихим влажным звуком Кайло оторвался от ее груди. На языке остался солоноватый привкус.

— Тебе больно? — спросил Кайло, крепко сжимая ее задницу. — Это правильно. Должно быть больно, иначе наказание не будет наказанием.

Балерина замерла, слушая его, и Кайло шлепнул ее рукой.

Хоть бы что! Кайло был готов на все: гнев, страх, ненависть — но выражение лица балерины было бесстрастным, и эта отстраненность лишь сильнее возбуждала.

Тяжело дыша, он начал ритмично вжимать бедра в ее промежность, тиская руками ее задницу.

— Продолжай! — прорычал он глухо. — Продолжай двигаться.

Он снова ласкал языком ее соски, присасывался, покрывал легкими поцелуями. Его член теперь скользил по ее складкам легко и мягко, но Кайло было мало этого, слишком мало давления, недостаточно ощущения жара. Он наклонился и прикусил кожу на ее груди, с рычанием продолжая тереться об нее все чаще и сильнее. И когда разрядка подкатила, он стиснул ее бедра до синяков, и балерина не удержалась от тихого болезненного стона.