#Плохих детей не бывает! Дисциплина с удовольствием.

Мне казалось, что истерика моего мальчика будет длиться вечно! Но как раз в тот момент, когда я была уже почти уверена, что моя новая тактика спокойного и мудрого восприятия бесполезна, сын обнял меня и сказал: «Мама, прости меня. Я больше не хочу ссориться!»

Это была моя победа, но победа не над сыном, а над самой собой, над своими стереотипами. Теперь я не понаслышке знаю, что такой метод общения с детьми приносит пользу, причем не только мне, но и детям. Это было непросто, но оно того стоило.

Вы не представляете, как я Вам благодарна, Джанет! Хотя мой мальчик и не относится к возрастной группе года – трех лет, я все равно буду соблюдать принципы, предлагаемые Вами, потому что хочу исправить последствия своих ошибок, то есть того неправильного стиля воспитания, из-за которого мой сын пока неспособен хорошо осознавать границы дозволенного.

Хорошо, что есть такие люди, как Вы. Это – счастье для современных родителей.

С уважением, Дженнифер

Глава 20. Целебная сила истерики

Однажды на очередном семинаре для родителей и детей мы устроили перекус и предложили малышам присесть за специальный маленький стол. Можно было либо сесть прямо на ковер, либо выбрать себе стульчик. Мы дали детям разные продукты, сказали, что они могут съесть столько, сколько хотят, и могут выйти из-за стола в любой момент, по своему желанию. При этом мы мягко, но настойчиво сдерживали тех из них, кто хочет встать, взяв еду с собой и намереваясь доесть не за столом, а в где-нибудь в другом месте.

В тот раз всем малышам, которых привели участники, было двенадцати-тринадцати месяцев. Кстати, работая с этой группой родителей и детей, мы успешно проводили перекусы за столиком уже в течение шести недель. Однако в ходе того семинара мне показалось, что происходит нечто странное. Детишек как подменили. Все они с увлечением вредничали, будто бы нарочно пытаясь вывести меня из себя. Мне было нелегко!

Самой активной оказалась Лили. Она то и дело залезала прямо на столик, а мне приходилось аккуратно сдерживать ее и помогать спуститься обратно на пол. Кстати, Лили раньше всегда была очень спокойной девочкой. Я предлагала ей выбор: слезть самостоятельно или с моей помощью. Однако пользы это не принесло. Видно было, что девочка испытывала какой-то сильный эмоциональный импульс и не могла совладать с собой.

Я повторяла много раз: «Ты хочешь залезть на столик, но я тебе не разрешаю. Давай я помогу тебе спуститься…» Мама девочки спросила, не нужно ли вмешаться. Она видела, что из-за Лили мне не удавалось уделять достаточного количества внимания другим детям, сидевшим за столом. Женщина предположила: «Может быть, она сейчас чувствует растерянность и тревогу потому, что дома перед приемом пищи всегда садится на стул и всегда рядом с сестрой?»

На секунду я мысленно допустила этот вариант, однако сразу же поняла, что такая умная девочка, как Лили, вряд ли приняла бы этот маленький стол, стоявший в нашем классе, за стул, на который нужно, как дома, взбираться и садиться.

Как только мама Лили принялась мягко сдерживать свою дочку, чтобы та не залезала на столик, у девочки началась истерика. Увидев, что маму это очень встревожило, я спросила: «Раньше такое с ней было?» Расстроенная женщина ответила: «Нет». Мне показалось, она ждала, что я немного изменю правила проведения перекуса, чтобы для Лили обстановка была более привычной и чтобы она смогла нормально поесть. У меня самой тоже было желание изменить правила.

Прошло пять минут слез и криков, и Лили, сев рядом с мамой, наконец успокоилась. Через пару минут девочка продолжила играть и больше не хотела участвовать в перекусе. Она чувствовала себя хорошо, но я знала, что ее маме было не по себе от того, что произошло. Довольно скоро женщина осознала причину такого состояния Лили: «На протяжении последних пяти недель у нас гостили наши родственники. Мы весело проводили время, но, наверное, из-за избытка впечатлений у дочки накопилось много стресса».