Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки

В её доме всегда был желанным гостем, опять же. Помогал что-то починить, поставить, перетащить, поэтому её мать давно меня приняла. И, наверное, тоже уверена, что мы встречаемся, однако лет до пятнадцати у меня к Яне и в мыслях не возникало поползновений. Просто друзья. Просто дружим.

А потом детки выросли. У неё понеслись любовные страдания после неудачных отношений, ну а я, как и полагается, ей слёзки подтирал, работая бесплатной жилеткой. В один из таких разов сами не поняли, как переспали. После чего понеслось-поехало. Однако парой, в том понимании, в котором положено считать, всё равно никогда друг друга не объявляли. Это даже не свободные отношения, а…

Не знаю. Замещение. У нас никого нет ― значит, оздоровительный секс приветствуется. Кто-то появился ― лавочка халявного перепихона прикрывается. С учётом того, что тяги к кабальной системе отношений у меня никогда не было, всё в основном за ней держалось, но последние полгода и Янка одна. Так и живём.

Жилось. Пока нежданно-негаданно нарисовалась некая блондинка. И, не могу не заметить, это весьма приятно ― иметь возможность вот так к ней прикасаться. И нюхать. Пздц. Чувствую себя токсикоманом.

– То есть, у вас полная идиллия? ― спрашивает Алиса вроде бы и спокойно, но я слышу, как стучит её сердце. Сдаёт со всеми потрохами.

– Вроде того.

– Тогда что делаешь здесь?

Отличный вопрос в копилку других отличных вопросов, что уже по-тихоньку складируются в моей башке. И ответ пока тот же, что и прежде.

– Не знаю, ― слышу легко узнаваемый щелчок. Ещё один, и ещё. Недовольно оборачиваюсь к Скворечнику. ― Твой телефон тоже помыться хочет?

– Вы никого и ничего не видели. Меня здесь нет, я тише мышки под дихлофосом, ― изображая застёгнутую молнию на губах, отмахивается та, вытянувшись на шезлонге и снимая нас на камеру. Малая, пользуясь тем, что я отвлёкся, выскальзывает из моих объятий, отплывая к лестнице. Ну вот. Хорошо ж стояли.

– Тише мышки, а всё равно мешаешься, ― хмуро замечаю.

– Ну извиняйте, ― болтая задранными пятками, закатывает глаза Карина. ― Самовыпилиться мне теперь что ль ради твоего ментального спокойствия?

– А можешь?

– А не жирно будет? За это ты должен мне предложить что-то действительно стоящее.

Дабы избежать дальнейших пререканий благоразумно решаю не уточнять, что валяющимся в гробу обычно уже ничего не нужно. Очевидно, что она трындит ради того, чтобы трындеть, не всегда понимая, какую чушь порет. Там главный принцип, чтоб последнее слово за ней оставалось, а не за кем-то другим.

Вместо этого наблюдаю за точёными ножками и симпатичной задницей в раздельном купальнике, обладательница которых проворно вылезает из воды и накидывает на себя пляжную тунику. По факту прозрачную из-за крупной машинной вязки.

Ммм, мне нравится. А слабо так в школу прийти?

Запрыгнув в шлёпки, Алиса поднимает с плитки утопленника, убеждаясь, что тот реально суициднулся, а не притворяется.

– Пошли, ― с тяжёлым вздохом кивают мне.

Наверное, надо бы спросить: куда? Но мне как-то глубоко пофиг. Куда скажет, туда и пойдём.

– Пошли, ― резво выпрыгиваю на берег, обтекая. Джинсы отяжелели, кроссовки оставляют лужи. Раздеться бы, но ограничиваюсь лишь тем, что снимаю футболку, выжимая и закидывая ту на плечо.

Идём. Мимо загорающих тюленей прямиком к засаженной кустами тропинке, ведущей к главному входу. Чижова машет парню на ресепшене, давая знак, что я с ней, и проходит в фешенебельный холл с высоченными потолками и десятком диванно-релаксирующих зон, между которыми как-то уж совсем невзрачно приютился лифт.

Поднимаемся на последний этаж. Пока Алиса бездумно разглядывает узоры на своём наряде, я наблюдаю за ней через зеркальные стенки. Красивая она, ёмаё. Чертовски.

Выходим в коридор, застеленный коврами. Чувствую себя свиньёй, оставляя пятна на ворсе.

Ковры. Зелёные пылесборники в горшках. Картины на стенах. Много дополнительного освещения и двери, под номерками. Гостиничный комплекс на самой распиаренной береговой туристической линии ― чего ещё от него ждать?

Доходим до самого конца. Ключ-карта вроде как предусмотрена создателями, но очередная дверь открывается без неё. Кухня. Даже можно сказать, мини-кухня, каких полно в любых квартирах. Видно, что приватная по брошенному недоеденную яблоку и грязным кружкам в мойке. Частица обыденности среди богемных условий? Очаровательно.

Чижова, привстав на цыпочки, лезет на верхнюю полку, царапая ногтями стеклянную банку с рисом. Маленький гном. Крайне милое зрелище, но всё же помогаю ей не мучиться и подаю, что надо.

– Спасибо, ― теперь уже лезут в нижние ящики, за контейнером. Снимают с моего телефона чехол, кладут аппарат в тару и засыпают рисом. Даже крышкой накрывают, протягивая мне.

– Это что? ― усмехаюсь. ― Обед для бедных? Могла бы уж сварить ради приличия.

– Рис хорошо впитывает влагу. Только крышку потом сними, чтоб не прело.

– И что, прикажешь мне через полгорода с этим тащиться? Фигней не страдай.

– Что, не очень мужественно? Хорошо. Оставляй, я посушу. Если не поможет, с меня новый телефон.

Только этого не хватало.