Плохиш для хорошей девочки

«Как же так! – возмущалась про себя она, – ведь мама принадлежит только папе и мне. Разве она может вот так улыбаться одному из своих работников?» – Агата даже не знала, что именно этот Вадим делает в центре. Чинит компьютеры или парты, а может, занимается рекламой или отвечает на бесконечные звонки от клиентов? Ей было без разницы. Она просто хотела, чтобы он выполнял свою работу, а не улыбался её матери и не называл фамильярно «Аней».

Сначала они довезли до дома Никиту. Он, сухо попрощавшись, забрал сумку из багажника и, не оборачиваясь, заторопился к своей «хрущёвке». Мать продолжила что-то говорить Вадиму. Агата не вслушивалась в беседу, но уже вовсю «дулась» из-за их совместного хохота. Ей было обидно за отца. За отца, который ушёл к другой женщине два года назад. Из-за многочисленных тяжб по делению имущества Анну Георгиевну и Андрея Игоревича Наумовых никак не могли развести, и девочка глубоко в душе до сих пор надеялась на их примирение.

Когда черная «Лада» остановилась около бело-розовой высотки, где располагались учебный центр и квартира Наумовых, Агату попросили выйти. Мать сказала, что ей нужно решить один важный вопрос, и она поднимется минут через десять. Агата нахмурилась, но из машины всё-таки вышла и простояла под мелким моросящим дождём около получаса. Мать продолжала сидеть рядом с Вадимом. И, когда её губы потянулись к его губам, Агата резко отвернулась и побежала к подъезду.

Аля встретила её привычными объятиями и поцелуями. Агата так соскучилась по теплу семейного очага и так расстроилась из-за невнимания Данила и чересчур большого внимания Вадима, что забыла о своей обиде на няню. Она принялась рассказывать той о поездке в Ижевск, соревнованиях и победе. Но Аля о золотых медалях уже, конечно же, знала. Мать в таких случаях звонила в первую очередь ей. Родители Анны Георгиевны умерли несколько лет назад, братьев и сестёр у неё никогда не было, а с бывшим мужем и его родственниками она предпочитала не общаться.

Наскоро перекусив пюре с гуляшом, Агата направилась в ванную и долго смывала с волос лак, а с тела – уже начавший раздражать кожу искусственный загар. Аля купила какую-то новую пену. Та приятно пахла лавандой и чем-то хвойным, снова и снова возвращая Агату к воспоминаниям о Даниле.

Из ванной комнаты она вышла только часа через два. Посвежевшая, отдохнувшая и закутавшаяся в длинный махровый белый халат, подаренный на прошлый Новый год матерью.

На столе возле зеркала остывали пирожки с брусникой. Аля разобрала вещи ещё час назад, а сейчас вовсю стелила постель для воспитанницы.

– Знаешь, – проговорила Агата, взяв с тумбочки щётку для волос, – мне кажется, на нашу семью навели порчу.

– Это что ещё за глупости? – округлила глаза Алевтина Михайловна. – И как ты вообще до такого додумалась?

– Папа ушёл, у меня нет друзей, и Данил…

– Слепой как крот? – закончила за неё Аля.

– И это тоже, – кивнула девочка и ещё больше загрустила, снова вспомнив о Вадиме. Она не знала, вернулась ли домой мать, но спрашивать не захотела из вредности.

– Зато ты победила на соревнованиях по бальным танцам.

– Всё сделал Никита. Он умело маскировал мои ошибки. Я не могу собраться, когда волнуюсь, а он может.

– Так будет не всегда. – Аля села рядом и, отобрав щётку, начала сама расчёсывать по-прежнему спутанные волосы девочки. – Просто у тебя сейчас такой возраст, и многое видится только в чёрном цвете. А когда ты поступишь в университет, то…

Но Агата не хотела ждать светлых тонов ещё два года. Она хотела видеть и чувствовать их сегодня. Или, на худой конец, завтра. Количество «лайков» на выложенных фотографиях росло как на дрожжах. Их, не жалея, ставили работники и ученики центра, воспитанники клуба по танцам и друзья Никиты. Оценка от Данила Агате так и не пришла…

Глава 5

– Я больше не хочу с ним учиться! Не хочу! Не хочу! И не буду! – причитала Агата в кабинете у матери. Та с трудом оторвала взгляд от монитора и раздражённо посмотрела на девочку. Краем глаза Агата успела заметить открытый текстовый документ, заголовком к которому служило слово «ходатайство».

– Мы вроде в августе всё обсудили.

– С августа много чего изменилось. – Агата вздохнула и подняла глаза к потолку. – Давай я буду ходить на занятия вместе с теми, кто готовится к ЕГЭ.

– Этого ещё не хватало! Они закрепляют программу, а ты учишь её с нуля.

– Данил вообще ничего не делает! Ни-че-го-ше-нь-ки! Не учит, не записывает. Только дурака валяет целыми днями. Видеть его не могу!

– Он же тебе нравился.

– А теперь нет. Не выношу лентяев.

Анна Георгиевна усмехнулась и прикрыла глаза. Слова Агаты её успокоили. «Значит, первая симпатия прошла, а розовая пелена с глаз спала. Это хорошо, – подумала она, – очень хорошо», – и снова вернулась к документу под названием «ходатайство».