Плохо быть богатой

– Что на 7-й авеню, 550 появился новый съемщик.

– Да? И кто же?

– Я! – Эдвина чуть не поперхнулась от смеха. – Ты знаешь, что я теперь модельер? И у меня собственная фирма?

– Нет, – процедила Анук сквозь зубы, – не знаю!

– И бросила трубку.

Прежде чем снова снять трубку, Анук пришлось выждать пять минут, чтобы прийти в себя. Сделав несколько глубоких вдохов, она золотой авторучкой набрала номер. Услышав голос Лиз Шрек, бодро сказала:

– Лиз? Дорогая, это Анук!

На другом конце провода было мертвое молчание.

– Лиз? Вы меня слышите?

– Да, миссис де Рискаль, – ядовито выговорила Лиз прокуренным голосом, – слышу.

– Прекрасно. Послушайте, дорогая, я только что завтракала с Антонио, и он рассказал мне… о том злосчастном инциденте, который произошел сегодня утром. Я ушам своим не поверила!

– Так поверьте им. Они вас не обманули.

– Лиз, нам надо встретиться и обо всем поговорить. Вы же знаете, для нас вы – как член семьи…

– Зато вы не члены моей семьи, – отрезала та. Анук с трудом подавила желание огрызнуться. Вместо этого она пропела обиженным голосом:

– Ли-и-из! На вас это не похоже!

– Послушайте, миссис де Рискаль, если вы позвонили, чтобы опять заманить меня в этот сумасшедший дом, то забудьте об этом. Вы только потратите свое и мое время.

– Лиз! Уверена, что вы это не серь…

– Другими словами, можете сами взять эту работу и отвалить. N'est-ce pas?

Это была последняя капля. Пусть эта баба катится к черту и прямо сейчас. Она больше не намерена ее терпеть. И в сторону вежливость.

– Теперь вам конец! – прошипела Анук, отбросив приличия. – Еще посмотрим, получите ли вы рекомендации!

– К вашему сведению, миссис де Рискаль, я в них не нуждаюсь, – фыркнула Лиз. – Я уже нашла другую работу.

Анук лишилась дара речи.

Почувствовав, что попала в самое больное место, Лиз решила, что невредно будет и повернуть нож в ране разок-другой… пусть Анук позлится.

– Дело в том, – продолжала Лиз обычным голосом, – что мы наверняка еще встретимся, я буду работать на 7-й авеню, 550. Ну не нелепость ли? Представить, что получу работу у Эдвины Робинсон, ну кто бы мог по…

Анук так резко бросила трубку, словно по ней прошел ток.

45

– Лес, – монотонно и угрюмо повторила Аллилуйя, – ну как мы можем соединить их, если она даже и говорить о нем не хочет?

Они сидели на огромном сером валуне в Центральном парке, глядя на две отливающие маслянистым блеском башни Сан-Ремо одновременно с отвращением и надеждой.

Лесли Шеклбери тоже вздохнул и пожал плечами.

– Я в отключке. Она твоя мать. Ты лучше знаешь.

Взглянув на него, Аллилуйя в очередной раз прикрыла глаза: с ума сойти можно, как он одет. Жестко накрахмаленная рубашка в клетку с торчащей из кармана линейкой, длинные гавайские шорты, белые носки вразнобой: один с синей полоской, другой – с красной; наряд довершала полосатая бейсбольная кепка с дурацким пропеллером на макушке. Ну полный финиш. Чудней не оденешься.

Принимаясь за хот-дог и забыв о его наряде, Аллилуйя сообщила:

– А знаешь, что сегодня утром он прислал еще один здоровенный букет? – И глаза ее округлились.

– Правда?

– Ага. Действительно огромный. Нью-Йорк засыпать можно!

– Такой большой? – На Лесли это произвело впечатление.

– Розовые и красные цветы. В основном розы. Слушай дальше, Лес. И как ты думаешь, что ма с ним сделала? – она продолжала усердно жевать хот-дог.

– Заставила Руби выкинуть его, а потом еще распространялась о том, как цветы жутко поглощают кислород! – Она закатила глаза. – Я тащусь.

– Значит, у папы нет шансов? – Он был явно расстроен.

– Кто знает? Может, у нее сейчас какой-нибудь период. – Она откусила еще кусок, не замечая, что брызнувшая струя жирного сока попала ему прямо на толстые стекла очков. – Ну, там, гормонный дисбаланс, или еще что-то? И потом… – Она выразительно пожала плечами.

Лесли снял очки и вытер их носовым платком.

– Если ты думаешь, что мама уже довела тебя, то что тогда говорить о моем папе. Он даже из дома не выходит. – Надев очки, он подвинул их к переносице.

– Таким я его еще никогда не видел. Как будто у нас кто-то умер.

Покончив с хот-догом, Аллилуйя аккуратно слизала с пальцев и покрытых черным лаком ногтей горчицу.

– В эту минуту она там, наверху, работает в своем кабинете. – И она с отвращением посмотрела на Сан-Ремо. Затем вновь повернулась к Лесли. – А хочешь услышать самое смешное? Вчера, после того как она столько месяцев была без работы, она не только нашла ее, но – слушай, Лес! – получила пять миллионов, чтобы основать собственную компанию. Пять миллионов!

– Пять?

– Пять. Еще не все, слушай дальше. Как будто мало, что она постоянно твердит об этом Лео Фладе, своем спонсоре, теперь она еще и разоряется о том, какой он шикарный и красивый! Это уже становится опасно, или как?

Лесли грустно кивнул.

– Да, опасно. Может, мне надо просто по-мужски поговорить с папой и сказать, чтобы он забыл о ней.

– Ну да! – Аллилуйя энергично встряхнула головой.