Плохой Ангел

— Кровь ангела открывает дверь, — прочёл он в круге на земле. — Кровь ангела закрывает её. Жизнь за жизнь. Кровь за кровь. Ибо тех, кто теряет своё место в высших мирах, двери делают зависимыми…

Дэгс повернулся, всё ещё сжимая меч перед собой, и продолжил читать дальше.

— Чтобы один поднялся… другой должен пасть…

— Мне не нравится, как это звучит, чувак, — пробормотал Тай, оглядываясь на светящиеся буквы.

— Мне тоже, — признался Дэгс, взглянув на него.

— Что ещё там говорится? — спросила Феникс.

— Они приходят парами, вместе, но порознь, — пробормотал Дэгс, читая. — Дважды по двое. Дверь. Мир. Небо. Течение времени. Всегда двое.

Он шёл по земле, читая новые строчки, кружащиеся над их головами.

— Они вечно бродят по миру, — продолжал Дэгс, просматривая древний с виду текст. — Брат и брат, сестра и сестра, пары и господа… один, но никогда не одинок… живой, но никогда не оживающий… мёртвый, но вечно бессмертный. Чтобы жить одному, должны жить все. Чтобы умереть одному, должны умереть все.

— Мне тоже не нравится, как это звучит, — пробормотала Кара.

Тай посмотрел на неё, как будто соглашаясь.

Дэгс едва проследил за их переглядыванием.

Его глаза вернулись к Юрию, в голове прокручивались слова, которые он только что прочитал.

— Что это значит? — спросил Дэгс, пристально глядя на своего самого давнего друга.

— Я думаю, всё говорит само за себя, брат. Ты же только что прочитал. Да?

— Чушь собачья, — голос Дэгса снова превратился в жёсткое рычание. — Во всём этом нет ничего «говорящего за себя». Что бы я ни знал, по твоему мнению, могу тебя заверить, что это не так. Я понятия не имею, что означает вся эта загадочная чушь… и я хочу, чтобы ты сказал мне, Юрий. Сейчас же.

Юрий улыбнулся.

— Всё тот же старина Дэгс, — протянул он.

Другой свет, на этот раз шокирующе яркий, вырвался из отверстия под стволом дерева, и Дэгс присел, пригибаясь. Кроваво-красный, бурлящий присутствием, от которого сердце Дэгса бешено колотилось в груди, свет образовал резкую букву V там, где он лился из отверстия. Дэгс не хотел стоять в нём. Он вообще не хотел находиться в этом свете, но как только свет накрыл его, он не смог заставить себя отойти. Его сердце забилось сильнее, адреналин и кровь понеслись по венам, но он не мог пошевелиться.

Он не мог заставить себя даже отвести взгляд.

Что-то в этом ощущении, во всём этом было настолько тревожно знакомым, что у него перехватило дыхание, и слёзы защипали глаза.

Свет становился всё ярче.

Дэгсу захотелось убежать. Он хотел сказать остальным бежать, пусть даже это иррационально.

Вместо этого он стоял там, парализованный.

Свет продолжал разгораться всё ярче.

Он сделался настолько интенсивным, что Дэгс вскинул руку, чтобы прикрыть глаза.

Он всё ещё не мог заставить себя отвести взгляд. Он сжал меч в одной руке, прикрывая глаза другой, стоя между демонами и людьми, которых, как он знал, должен был защищать, но теперь его взгляд устремился вниз, в эту дыру, парализованный светом.

— Мне жаль, что я не смог сначала просветить тебя, брат, — пробормотал Юрий у него за спиной.

Челюсти Дэгса напряглись.

Он попытался отвести глаза от света, но не смог.

— Феникс, уходи, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Бери остальных и уходите…

— Не делай этого, Феникс, — мягко сказал Юрий. — Если ты попробуешь это сделать, это наверняка убьёт твоих друзей-людей. И, честно говоря, нам от вас ничего не нужно. Только от него.

Дэгс ощутил слова своего друга как удар в грудь.

Каждый мускул в его теле напрягся.

— Не сопротивляйся этому, — посоветовал Юрий. — Я бы никогда не причинил тебе боль по-настоящему, брат. Я бы даже этого не стал делать, если бы не было крайней необходимости… но некоторые вещи находятся даже вне нашего контроля, — помолчав, он добавил: — Нам нужно совсем немного. Расслабься, и скоро всё закончится.

— Немного чего? — рявкнула Феникс.

Её голос изменился, став твёрдым, как гранит.

— Немного чего тебе от него нужно?

— Его крови, — сказал Юрий как ни в чём не бывало.

Дэгс почувствовал её реакцию, даже не глядя на неё.

Он почувствовал её страх, её ярость, её понимание того, что она знала. Больше всего на свете он чувствовал её бессилие. Она знала, что Юрий собирался сказать, чего он хотел от Дэгса, но ни черта не могла с этим поделать.

У неё не было возможности остановить его, и Феникс знала это.

Дэгс понял. Он знал, что почувствовал бы то же самое, если бы они поменялись местами. Он хотел бы сделать так, чтобы ей стало лучше, но и этого он сделать не мог.

Было уже слишком поздно.

Свет становился всё ярче, и теперь он чувствовал этот запах.

Что-то похожее на серу, только более густое, тёмное, весьма похожее на ядовитый газ, клубилось вокруг него, заполняя нос и рот. Дэгс так хорошо знал этот запах, что закрыл глаза, почувствовав тошноту в животе от первого же вдоха. Что-то в этой знакомости вызвало чувства, которые он не мог объяснить самому себе, которые не мог связать с какими-либо конкретными воспоминаниями или образами.

Он знал это. Каким-то образом он это знал.

Свет к этому моменту уже должен был обжигать сетчатку.