Плохой день для Али-Бабы

Марджана в ответ разразилась серией вопросов — в лучшем стиле всех великих учителей.

— А вы не задумались, почему на этом старике черные одежды? И потом, не расспрашивал ли он про человека, разрубленного на шесть частей?

— Минуточку! — раздался приглушенный корзиной возглас Касима. — Даже лежащему в корзине ясно, к чему ты клонишь! Ты намекаешь, что наш гость — один из тех разбойников, от которых мы совсем недавно спаслись?

— Что, — спросил Али-Баба, — могло бы быть еще хуже, чем если бы этот пожилой господин оказался просто одним из разбойников?

— Ты имеешь в виду, что он — их главарь? — пронзительно взвизгнул Касим, словно тело его снова рубили на куски. — И моя безмозглая жена позволила этому грязному бандиту войти в самые закрытые из наших садов? Подойди к корзине, женщина, и достань из нее мою руку, чтобы я мог побить тебя.

Его жена покосилась на своего упакованного в корзину мужа и господина:

— Перед соседями?

Этот вопрос даже Касима заставил замолчать.

— Возможно, я забылся. При том, как я расчленен, это вполне возможно. Но что же нам делать, раз этому человеку известно наше местонахождение?

— Я не сказала ни слова про то, что мой муж расчленен на шесть частей, — заявила его жена, и тон ее подразумевал, что она обижена самим предположением, будто могло быть иначе. — В конце концов, некоторые вещи должны оставаться в кругу семьи.

— Прости, о хозяин, — сладко пропела Марджана, — но могу ли я предложить самый простой из вариантов?

— Сделай милость! — с энтузиазмом согласился Али-Баба. — Во мне твои скромные слова всегда найдут внимательного слушателя!

— Очень хорошо, — отозвалась Марджана. — Мне недавно пришло на ум — как, без сомнения, пришло бы и вам после минутного размышления, — что ключевым моментом вашей проблемы является мужчина, разрубленный на шесть частей. Но что если эти шесть частей вновь станут одним целым?

— Исправить то, что случилось с моим мужем? — переспросила жена Касима, потрясенная самой этой мыслью. — Ах, если бы это было возможно! Но в нашем доме никто ничего не смыслит в магии!

— Простите мне мои скромные советы, — продолжала Марджана, — но единственная магия, о которой я думала, — это нитка с иголкой.

— Нитка с иголкой? — недоверчиво повторил Касим.

— И мы просто сошьем его? — Жена его рассмеялась и захлопала в ладоши. — Раз мы займемся его починкой, то, возможно, сумеем и кое-что улучшить!

— Поосторожнее, жена! — предупредил ее муж. — Или я в самом деле заставлю тебя достать одну из моих рук, чтобы как следует побить тебя! И ногу, чтобы добавить заодно еще несколько пинков!

— Вы должны извинить моего мужа, — продолжала его жена. — Он не вполне в себе. Иначе он понял бы, что в предложении этой молодой служанки есть свои неоспоримые достоинства.

Но Касим все еще не был убежден.

— Сшить меня? Острой иголкой? Вы представляете, как это будет больно?

— Тебя разрубили на шесть частей, — скептически заметила его жена. — Воистину это, наверное, было куда больнее!

— Той боли хватило бы на дюжину жизней, — передернулся Касим. — Сшейте лучше кого-нибудь другого!

И снова ум Марджаны пришел на выручку.

— Я знаю одного слепого портного, который двигается ловко, как кошка. Я уверена, что он мог бы сшить эти части воедино совсем не больно.

— Не больно? — запричитал Касим, по-прежнему не убежденный. — О, но ведь это будет как минимум щекотно!

— Прекрасно, — кротко отозвалась Марджана, словно ее единственным желанием было повиноваться, — в таком случае, когда главарь разбойников отыщет вас, ему будет достаточно просто взглянуть на эти части.

— Ох, ничего не поделаешь. — Касим попытался рассмеяться. — Ладно, что такое небольшая боль?

— Прошу прощения. — Жена Касима нахмурилась и отвернулась от изгороди, чтобы выслушать то, что подошедшая молодая служанка шепчет ей на ухо. Когда она вновь перевела взгляд на Али-Бабу, то вид у нее был еще более расстроенный, чем прежде. — Слуги сообщили мне, что мы заставили нашего гостя слишком долго ждать в саду. Он сказал, что в ожидании нашего гостеприимства побродит по нашим владениям, поищет каких-нибудь интересных диковинок.

Служанка склонилась поближе и прошептала женщине на ухо еще что-то.

— Он сказал, — передала жена Касима с растущей тревогой, — что его особенно интересуют разрубленные на части живые существа.

Панику Али-Бабы при этом сообщении на время прервал голос его собственной жены, появившейся из-за их убогого домика.

— О горе! — раздались ее привычные, но все равно пронзительные причитания. — Почему ты не сказал мне, что беседуешь со своей родней?

Но дровосеку в этот миг было недосуг слушать жену. Вместо этого он обратился к супруге своего брата:

— Как скоро мы можем ожидать его появления?

Она нахмурила брови, размышляя.

— Ну, должно быть, не сразу. Судя по тому, что сказала мне служанка, он направился совершенно в другую сторону от того места, где мы теперь стоим. Судя по тому, где именно в наших владениях он находится, я бы сказала, что ему, чтобы попасть сюда, нужно будет пройти по меньшей мере через три регулярных сада.