Плохой для хорошей (СИ)

Мы отдалились, я чувствую. Чем больше я общаюсь с Лекс, тем меньше с ним. И дело не в том, что Теклер ревнует или не одобряет – по-моему, ему тупо фиолетово, просто в какой-то момент он прекратил звать к себе домой, прекратил интересоваться, что происходит у меня, прекратил рассказывать о себе.

Я даже не знаю, на какой стадии их с Полиной взаимоотношения, потому что они отказались от того, чтобы цеплять друг друга при всех. В школе кажется, что Кир успокоился, а Поля просто чутка сбавила обороты. Лекс не трогает, на Теклера не шипит. Только не доверяю я такому раскладу, она явно готовит что-то, как всегда, на грани добра и зла, только без добра.

Среди всего этого странного и непонятного есть и хорошие новости – футбольный сезон ушел на зимнюю паузу, так что чизкейка больше не ходит на матчи Хайера. И в сторис самой Лекс я больше не замечал его куртку или, еще туго хуже, рожу. Неужели он нашел себе ровню и отстал от Лекс? Куда постучать и где поплевать, чтобы не сглазить?

Я еще когда признался себе, что ревную ее к Каю, и чувство это никуда не делось, а только крепло с каждым днем нашего общения с Лекс. Я поймал себя на том, что не хочу быть в ее глазах просто веселящим клоуном. Больше не хочу. Нет, юмор у меня будет лезть из всех щелей, даже если насильно заткнуть, но можно сменить квалификацию. Из шута стать тем, с кем весело, но надежно и комфортно.

Короче, здрасьте, приехали, высаживаемся. Я понимаю, как это чувство называется, но никогда бы не подумал, что буду испытывать его к странной, закрытой, холодной Лекс. Которая может быть другой, но боится и не хочет.

Если даже Кай и не забросил идею покорить Сашу окончательно, я не буду сравнивать себя с ним, выписывая на листочек плюсы и минусы. Она у нас большая девочка, сама разберется, что ей нужно. Нет, не поймите слишком прямо: быть одним из двух я не собираюсь. Я просто жду удачного момента, чтобы рассказать Лекс о дружбе, которая, на минуточку, переросла рамки дружбы.

Почему бы не сегодня?

В центре спортзала у нас установлена огромная живая ель, традиционно ярко украшенная. По всему залу куча гирлянд и даже световые фигуры – подгон местного депутата, спонсора школы и папочки одного из учеников. Музыка не сама собой организовывается, а нашим выпускником, ныне модным диджеем. Он по старой памяти тусовку уже третий год проводит, и всегда все довольны. Разумеется, на входе охрана и учителя-мужики проверяют тех, кто приходит с рюкзаками, на наличие алкоголя. Лол, как будто тут все первый день учатся и обходных путей не знают.

Я, кстати, не планирую сегодня разгоняться. Основная причина – Серёжа перешёл к карательным мерам после моего очередного отказа поступать в военку. Меня почти лишили карманных денег.

Я не дурак, предполагал такое и откладывал на чёрный день, но не думал, что так быстро этот день настанет. Делать его еще чернее не хочу, а то меня прокатят мимо поездки в Сочи на новый год. Маман так и заявила: хоть одна выходка до тридцать первого декабря, и день рождения я буду встречать дома под присмотром бабушки вместо того, чтобы на Розе-Хутор кататься.

День рождения, к слову, у меня первого января, а Кир даже не спросил, какой подарок я хочу. Впервые за эти годы.

Так вот, «клуб отбитых самцов» отправляется нарушать школьный закон без меня. Я же, сходив на разведку в спортзал, вновь спускаюсь в фойе первого этажа. Хочу сразу знать, придет она или нет.

Одной из первых на бал является злая мачеха Полина. В той сказке, где за Золушку Лекс. Поля выглядит отлично, ее новый праздничный наряд очень красит ее, но комплиментов от меня она не дождется. Теклер пусть челюсть роняет, я свою для другой берегу.

Мы сухо здороваемся с львицей, и она в окружении свиты продвигается к залу. Надеюсь, не обговаривать план очередного «шоу», которое могла бы устроить.

Очень надеюсь, что мы обойдемся без шоу, потому что Лекс все-таки приходит. У меня, наверное, улыбка расплывается до ушей, я ведь еще никогда так не радовался, что мне удалось добиться маленькой победы – я уговорил Неделину побыть на вечеринке.

- Вы очаровательны, мисс банановый чизкейк, – обращаюсь к ней в раздевалке, помогая снять пальто.

- Я приведу тебя к папе в ресторан и накормлю этими чизкейками так, что до конца жизни есть не захочешь, – отвечает, но угрозы не слышу в ее голосе.

- Не выйдет, Лекс. Этот десерт я готов есть вечно.

Она стреляет в меня глазами, и прием срабатывает.

Этот десерт я готов есть вечно.

На Лекс самое красивое платье на свете. И она самая красивая. Не знаю, как улучить момент, чтобы сказать ей об этом, но слова явно напрашиваются.