Плохой фэн-шуй

– Так вот, в свой первый визит я сразу влюбилась в эту страну. Я считала, что там и солнце светит по-особому, и воздух другой, и цветы ярче. Я помню, как говорила своим знакомым после поездки: если бы у меня была возможность поменять страну, я бы выбрала Италию. Когда развелась с Игорем, стала искать работу, пошла на компьютерные курсы. Была у нас квартира в городе, я в неё и переехала. Ты помнишь, мы за городом до этого жили. Дочка в тот год школу окончила, и Игорь отправил её с глаз долой – учиться в Оксфорд. Я осталась совершенно одна. И вот однажды на курсах услышала, как собирается группа нелегалов ехать в Италию на заработки. Одна девушка так вдохновенно рассказывала про жизнь в этой стране, что у меня сразу приятные ассоциации возникли. Вспомнила о своей поездке. Конечно, я там была не в роли домработницы, но всё же. Решила и я – как в омут головой. Всегда помню, как мама говорила мне: «Чем хуже, Верочка, тем лучше. Самое тёмное и холодное время суток – перед рассветом». Вот и устроила я себе тёмное и холодное время по собственной инициативе. Собралась наша группа «туристов», и покатились мы до Львова поездом, а там пересели в автобус. Было нас человек пятнадцать. Как сели в автобус, начали меня тяжелые предчувствия одолевать, как будто душа томилась и волновалась, как-то необычно. Ехали очень долго: дорога дальняя, сидя не уснешь, все устали, вымотались. И тут началось самое неприятное. Горная дорога превратилась в сплошной ледяной каток, и разговор в салоне зашёл о случаях с авариями на этой трассе. Перед нами, на предыдущей неделе, сорвался в пропасть автобус с нелегалами. Конечно, все погибли. Под такие «весёлые» разговоры мы подъехали к границе. Пограничники проверили, а у нас туристические путевки, кажется, на пятнадцать дней были, и всех пропустили без проблем. Проехали пограничный пункт, и наши водители решили отметить это дело бутылочкой водки. Когда я увидела, что водитель пьёт, я своим глазам не поверила. Ну, думаю, наверное, он сейчас передаст управление второму. А второй берёт бутылку и тоже хлебает прямо из горлышка! Я испугалась, стала возмущаться, требовать, чтобы они прекратили попойку. А тот, что за рулём, отвечает мне: «Сиди тихо, не волнуй меня. Между прочим, на той неделе в пропасть улетел автобус с трезвым водителем. Ты знаешь, что мы за границей и по их правилам пить спиртное в таких условиях разрешено. Мы только для согрева!» А я вижу, его на глазах развозит, он такой смелый сидит, взгляд шальной, и автобус кидает из стороны в сторону. Всё, думаю, мы погибли. И никто не узнает, где могилка моя. Достала ручку и блокнот, склонилась над сумкой, хотела написать последнюю записку для дочери. Писать не получается, автобус швыряет, буквы скачут. И тут слышу крики, чувствую внезапный сильный толчок и вылетаю прямо в лобовое стекло, выставив вперёд руки. Окно – вдребезги, мне сильно поранило стеклом руки, но в шоке боли не чувствую. Автобус уже лежит на боку над пропастью. Женщины притихли, а потом, слава Богу, без паники, начали из салона по одной выбираться. Сообразили, что передвигаться нужно с большой осторожностью, не то сорвёмся в пропасть. Я тоже выбралась. Помню, стою на дороге, развела руки в стороны, как птица крылья, – дублёнку берегу: кровь ручьём течёт на снег. Удивилась одному: как много крови! Пострадали только я и пьяный водитель. Его унесли на носилках в машину. Совсем плохой был – без сознания. Медицинская помощь и полиция прибыли очень быстро. Посадили меня в машину скорой помощи, начали раны промывать, руки бинтовать. Медсестра набрала в шприц лекарство, хотела мне какой-то укол сделать. А я вижу, что все наши в итальянский автобус уселись, и он собирается отъезжать. Рванула я от докторов. Конечно, силой меня никто удерживать не стал, с уколом не догоняли. Привезли нашу группу в Бальзано, на железнодорожный вокзал, купили билеты на поезд, и через пару часов мы уже ехали в тёплом вагоне. Здесь я от шока отошла, и мои израненные руки дали о себе знать – хоть волком вой. Обезболивающих таблеток с собой не было. Сижу, в окно смотрю, только ничего из-за слёз не вижу. Пока доехали до Неаполя, вся группа растворилась: каждый вышел на своей станции. Я осталась одна. Вышла в Неаполе, стою на перроне, пичужка испуганная – дублёнка в крови, сапоги тоже, руки перебинтованы до локтя.