Плохой фэн-шуй

– Ну, какие же это сплетни? Это жизнь, Санечка. И про жизнь эту, кажется, она половой называется, давно весь город знает. Кроме тебя, конечно. Это ты у нас ворона белая в розовых очках. Никогда бы тебе не сказала, но жаль тебя, дурочку. Мучаешься, словно грех смертный совершила, а твой что вытворяет, не знаешь. Тебя лечить надо шоковой терапией. Так что знай, Слава твой отнюдь не святой, а такой же кобель, как все мужики. Но тебя, конечно, любит. Есть такой чисто мужской афоризм: «Прежде чем клясться женщине никого не любить, кроме неё, следовало бы увидеть всех женщин или же видеть только её одну». Мой тебе совет напоследок: пока нет его рядом, позволь себе влюбиться полноценно, со всеми, как говорится, вытекающими обстоятельствами, чтобы не было мучительно больно и стыдно за бесцельно прожитые годы. Ну, ты в курсе, как классик сказал. Всё, подруга, пока! Мне пора к производственному станку, план выполнять. Коси коса – пока роса!

Людмила встала и с гордо поднятой головой устремилась к выходу уверенной походкой. Саша продолжала сидеть в той же позе, прибитая откровением подруги, как гвоздями.

18

С Людмилой они познакомились в музее, ещё до отъезда в Монголию. Когда Саша вернулась на родину, сразу отметила разительную перемену, произошедшую во взглядах подруги на жизнь и в её характере. И правда, не деньги влияют на человека, а их отсутствие или количество. Как Саша заметила, Люда, выйдя замуж за владельца фотоателье, стала циничной и смотрела на окружающих потребительски. Она легко и непринуждённо сходилась с людьми, но так же легко отказывалась от дружбы, если не видела возможности извлечь из этих отношений практическую пользу для себя. Саша же поддерживала старые отношения со школьными подругами и верила в искренность и верность этой дружбы. Был в этих отношениях тот цемент, который схватывал детскую дружбу, когда ещё светлые, неиспорченные души тянулись друг к другу, не просчитывая выгоду от общения. С Катей и Верой они дружили с пятого класса. Катя после замужества уехала в областной центр, а Вера жила здесь же, только в другом районе. Вот к ней сегодня и собралась Александра. Спонтанно, без предварительного звонка. После разговора с Людмилой она не находила себе места. Сначала взяла дочь и пошла навестить маму. Ей хотелось рассказать, поделиться с мамой, но не смогла. И правильно сделала: с мамой надо делиться радостью, а не бедой.

– Как здорово, что пришла, Санька! Проходи в зал! – встретила её подруга, распахнув двери.

Вера была одета в джинсы и спортивную футболку. Волосы, как всегда, стильно подстрижены и уложены. Она с детства обожала всё заграничное и внешне напоминала иностранку: высокая, с мальчишескими, узкими бёдрами и маленькой грудью. Когда они в юности стали впервые появляться втроём на дискотеках, Вера просила подруг называть её Кристиной. Она говорила мальчикам при знакомстве, что её отец настоящий немец и живут они не где-нибудь, а во Франкфурте-на-Майне. Однажды её папа узнал про эту байку и закатил, нет, не дочери, а матери грандиозный скандал, обвинив её в неверности. Такого исхода даже девчонки не ожидали. Ну как он мог? Взрослый, а таким глупостям верит! С дочерью он стал подчёркнуто холоден и ещё долго вынашивал обиду, хотя и внешне, и характером Вера была точной копией своего отца, такой же упрямой. Мать называла их «мои Козероги». Они оба родились в первой половине января.

– Зря не позвонила, я бы пиццу испекла. У меня новый рецепт из журнала.

– Спасибо, я не голодная, от мамы иду. Захотела тебя увидеть.

– У тебя что, неприятности, Сань? – заметив притаившуюся грусть в глазах подруги, спросила Вера.

– Ничего страшного. Просто никак не могу привыкнуть к предательству, – улыбнулась Саша.

Но улыбки не получилось. Губы дрогнули, и она отвернулась, сдерживая слёзы.

– А, понятно, – протянула подруга.

И было видно, что ей действительно понятно, о чём ведёт речь Саша.

– Ты тоже в курсе? – удивилась Саша. – И молчала?

– Садись, сейчас кофе сварю, – сказала Вера и закурила сигарету. – Слушай, ну не убивайся ты так! В твоих глазах вся скорбь еврейского народа – смотреть больно. Не знаю, может, я не права, но всегда считала, что лезть в чужие семейные дела – дело неблагодарное. Муж и жена – одна сатана. Вы помиритесь, а меня десятой дорогой обходить будете. Да и к чему приводят все эти разборки? Я не представляю, что бы я сделала на твоём месте.

– Вера, я не знаю, как мне жить дальше. А его мне даже немного жаль. Нормальный мужик, почти десять лет со мной мучается. Понимаешь, мне совсем не нужна эта интимная близость, и я никогда не пойму, почему люди придают такое значение соитию, от которого у меня уже заранее то понос, то золотуха, лишь бы в кровать с мужем не ложиться. Мы даже к сексопатологу ездили. Вспомнить гадко, до какого унижения я дошла. Я только одно знаю – все люди разные. Вот я, например, такая – и нисколечко не страдаю от этого. Мне замечательно живётся без этих радостей.

– И давно это с тобой?