Плохой Круз

— Это не имеет значения, потому что ты не сделалв ничего плохого, и любой, у кого есть рабочая пара глаз и смутное представление о том, что происходило в городе за последний месяц, может тебе это сказать. Теперь, вот как это будет разыгрываться. Я собираюсь установить правила, а ты будешь их соблюдать и делать то, что я говорю, потому что, честно говоря, я начинаю думать, что ты готова позволить им повесить на тебя обвинение в покушении на убийство, просто чтобы твои родители и сестра не разозлили тебя.

Я облизала губы, ожидая большего. Я не могла возразить против того, что он только что сказал. Я была в опасности.

Круз любезно принял свой американо, сделал небольшой глоток и продолжил.

— Мы собираемся вернуться к твоим родителям, чтобы забрать Бира, а затем направиться ко мне домой. Прежде чем мы уйдем, ты скажешь им, что мы вместе, что ты переезжаешь ко мне, и что они не должны больше вмешиваться в твои личные дела. Ты не будешь пытаться объяснить себе, что такое «Peanut Gate». Ты не будешь добиваться их одобрения или давать им какие-либо предлоги, чтобы вовлечь тебяв дальнейшее обсуждение этого вопроса. Ты сообщишь им об этих изменениях, и мы убираемся к черту. Тогда ты будешь ждать, пока они придут извиняться перед тобой. Потому что, милая? Если ты не начнешь требовать уважения здесь, никто тебе его не даст.

Я апатично провела подушечкой указательного пальца по краю чашки с капучино, обдумывая это. С одной стороны, я ничего не хотела делать больше, чем то, что он только что предложил.

С другой стороны, я боялась, что завтра он проснется без простыни  , или послезавтра, или на следующей неделе, или в следующем году и поймет, что я недостаточно хороша для него.

Как только пройдёт новизна от того, что у него была девушка, в которую он влюбился в старших классах, он увидит, что то, что он оставил, было пугливой, чрезмерно саркастичной женщиной с её жизнью в клочьях, её карьерой не существовало, которая всё ещё искупала свою вину. что она сделала со своими родителями.

Кроме того, если бы я сделала то, о чем он меня просил, у меня могло бы не быть родителей.

— Расскажи мне, что творится в твоей голове. — Круз откинулся на спинку сиденья, его глаза внимательно следили за каждым моим мгновением.

— Я боюсь, что моя семья может отвернуться от меня, если я это сделаю»

— Они могут, и в краткосрочной перспективе это может означать, что с ними нельзя разговаривать. Но в конце концов, ты все это поймешь, и они поймут, что с тобой лучше не связываться.

Ему было легко говорить.

Он не был матерью-одиночкой.

Он не полагался на мою мать в присмотре за детьми, на моего отца в том, что он научил Бира всему, что ему нужно знать, чтобы стать мужчиной, и на Тринити в том, что она водила Бира за покупками.

Его совершенно не беспокоило, где он проведет свое следующее Рождество, если дела пойдут плохо.

Или разрушить семью и ребенка в ней, ребенка, у которого изначально было сложное детство.

— Но что, если этого не произойдет? — Я опустилась на стул. — А что, если ты решишь бросить меня на следующей неделе, когда в город ворвется еще одна ослепительная Габриэлла?

— Мы сейчас играем в «что, если»? — Круз изогнул густую бровь.

— Все, что я хочу сказать, это то, что мне есть что терять.

Он издал циничный смешок. 

— Да, Месси Несси. С тобой стало очень легко встречаться, собирая скандалы, как марки, за последние несколько лет.

Хуже всего было то, что я знала, что если бы он дал мне последний толчок в реализации своего плана, я бы в мгновение ока его реализовала. Я бы отбросила осторожность на ветер и попробовала бы, даже если бы это означало идти против моей семьи.

Но так случилось, что Круз перестал играть в игры. Он, казалось, не так стремился раздавать заверения, как когда мы только начинали… что бы там ни происходило. И я не могла уловить его отчужденность.

Мне некого было винить, кроме себя.

Тем не менее, я цеплялась за свою гордость окровавленными ногтями. Со всем, что у меня было во мне, мои ноги болтались в бездне унижения. Если бы мы сделали это, если бы я отказалась от всего и пошла с ним, а он меня бросил, я бы никогда больше не смогла показаться в этом городе снова.

И я потеряю свою семью в процессе.

— Что ты выбираешь Теннесси? — спросил Круз с бесстрастным лицом и напряженными плечами. Он украдкой еще раз взглянул на часы. Вот так. Ему все еще предстояло нанести Дуггарам визит на дом. — Ты в деле или нет?

— Я должна сказать тебе прямо сейчас? — Я слегка надменно фыркнула, как будто меня дико позабавила его театральность.

Я не любила быть загнанной в угол. Особенно мне не нравилось, когда меня загоняли в угол люди, у которых было больше власти и контроля над ситуацией, чем у меня.

— Боюсь, что так,милая.

— Ты понимаешь, что это несправедливо.

— Я понимаю, что даже женщина, по которой я тосковал больше половины своей жизни, не стоит этих американских горок, дерьма о свиданиях десятиклассника. Я был честен, откровенен и предан делу. Ты подводила меня снова и снова. Я задолбался.

— В таком случае отвези меня в дом моих родителей.