Плохой мальчик

Она стряхнула пепел, обхватила колени руками, искоса посмотрела на него. Сарафан съехал. Мальчик увидел, что у нее розовые трусы и синяк на бедре.

– Мне вообще-то домой пора, – сказал он. – Тем более что вам до Богородского. Я не смогу вас дотуда проводить. Извините.

– Ничего, нормально, – вздохнула она. – Тогда беги.

Дома мальчик сел за стол, снова раскрыл письмо. «Глупость и пошлость!» Как будто кисточкой написано. И красные капельки на белом, сбоку от букв. Значит, она раздобыла кисточку и тушь. Написала и потом ждала, пока высохнет краска.

Мальчику стало легче. Потом еще тяжелее. Потом снова легче. И опять, и снова. Но к концу августа почти совсем забыл.

РИСКИН И ГРУБЕР

Телефонный звонок в квартире известного генетика Рискина.

РИСКИН: Алло, слушаю вас.

ГРУБЕР: Алло, я могу услышать профессора Рискина?

РИСКИН: Это я, говорите.

ГРУБЕР: Саня, ты?

РИСКИН: Простите?

ГРУБЕР: Саша Рискин? Это Юра Грубер!

РИСКИН: Простите?

ГРУБЕР: Саня! Это я, Юра Грубер! Мы же с одного курса, ты что? Помнишь?

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР: Саня, слушай сюда. Я только что прилетел в Тель-Авив.

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР: Эй, ты меня слышишь? Саша! Это я, Юра Грубер!

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР: Ты меня помнишь? Мы же, кажется, дружили! Ты чего?

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР: Я только что прилетел в Тель-Авив!

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР: Вот приехал из аэропорта, стою на улице и тебе звоню!

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР: Саня, ты сейчас где? Территориально?

РИСКИН: Да, да.

ГРУБЕР (отчаянно кричит в трубку): Саня! Слушай сюда! Я прилетел из Англии! Я там уже восемь лет живу! Работаю на радиостанции Даблью-Эс-Ай! Уорлд Сайенс Информейшн! Я приехал буквально на один день! В ваш университет! Я делаю передачу про генетические исследования! Хочу у тебя взять интервью!

РИСКИН (с неподдельной радостью): Юрка? Грубер? Так это ты? Привет, старик! Сколько лет! Вот это да! Класс! Супер! Ты где сейчас конкретно находишься? Стой, где стоишь, я сейчас приеду!

АНГЛИЙСКАЯ ПАДЧЕРИЦА

– Тебе тогда два годика было, – рассказывала Анна Викторовна дочери Наташе. – Я первый раз после родов на гастроли поехала. И сразу в Англию. Первый раз за границу – и в Англию! Стою у Тауэра и сама себя щиплю, что это мне не снится. Ну, я тебе говорила много раз. А вот этого не говорила. Там в меня влюбился один человек.

– Миллионер? Или принц? – Наташа сидела в ногах дивана; ее престарелая мама полулежала, кутаясь в плед; кругом по стенам были фотографии: портреты и сцены из спектаклей; портреты с автографами поверх манишки – по-артистически.

– Всё! Не буду больше рассказывать! – Анна Викторовна прикрыла глаза и попыталась отвернуться.

– Ладно, мама, ладно… – Наташа погладила ее по ноге. – Кто же он был?

– Ну, скажем так, деятель культуры. Знаменитый? Известный, уважаемый. Богатый? Вполне обеспеченный. Какой был мужчина, умница, талант…

– У вас что-то было?

– Фу! Конечно же нет. Одни слова и букеты. Но я, дура, дала ему какой-то аванс. Через год он приехал в Москву. За мной. Забрать меня. Ну и тебя, естественно. Забрать нас с тобой.

– И что ты решила? – шепотом спросила Наташа.

– Выгляни в окно! – захохотала Анна Викторовна. – Мы где? В Москве! Теперь поняла, что я решила? Догадалась?

– А почему?

– Я любила твоего отца, – вздохнула Анна Викторовна. – А ты разве не любила папу? Разве ты хотела бы стать русской падчерицей?

– Но ради будущего, ради моего будущего… Ты могла. Ты должна была!

– Какого еще будущего? – Анна Викторовна снова засмеялась. – Москва – столица мира! Гагарин в космосе! Скоро будет коммунизм! Разве сравнишь с этим тухлым Западом? Даже смешно.

– Особенно сейчас, – сказала Наташа. – Обхохочешься.

– Извини, не рассчитала, – сказала Анна Викторовна, утирая слезы. – Но я папу твоего любила, извини еще раз…

Деятель культуры. В таком-то году был в Москве. Наташа его вычислила. Примерно. С большой вероятностью. Писатель из тех, кого в СССР называли прогрессивными.

После смерти матери она поехала-таки в Англию. Дом-музей в пригороде. Открыто по вторникам и четвергам. Седая леди поясняла: вот кабинет, вот библиотека, вот любимая трубка. Кроме Наташи, других посетителей не было.

– Здесь он написал свой знаменитый роман «Польская падчерица», – говорила леди. – Содержание: английский писатель знакомится в Лондоне с польской актрисой. Приезжает в Варшаву и привозит ее с дочерью к себе. Вся книга о том, как маленькая полька становится англичанкой. Роман написан в 1955 году.

– В каком году? – вскрикнула Наташа.

– В пятьдесят пятом.

– А в шестьдесят третьем он ездил в СССР?

– Ездил, конечно! – сказала леди. – На презентацию перевода этого романа.

– Я не читала, – сказала Наташа вдруг по-русски: – А мама, наверное, читала.

– Przepraszam, ne rozumiem, – сказала леди.

ПРАВДА О ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА

В конце семидесятых американский президент Картер стал бороться за права человека в СССР. Вот однажды мы сидели со слушателями Дипломатической академии, где я тогда служил, и обсуждали эту ситуацию.

Один товарищ выпил водки, съел четвертушку лимона и сказал: