Плохой нянька

— А я, вот, была близка, — огрызается она, отпихивая меня и слезая с кровати. Я наблюдаю с ошеломленным недовольством, как она подбирает свои джинсы и натягивает их на себя. — Наслаждайся остатком четверга, козел.

Входная дверь с грохотом закрывается, пока я с рыком стягиваю презерватив. Замечательно. Просто замечательно. Я даже не взял ее номер или не узнал фамилию. Какая потеря.

— Мне нужна твоя помощь, Зэйден, — говорит Роб, и я сразу же улавливаю напряжение в его голосе. Что бы это ни было, это действительно серьезно. Я ощущаю небольшую вину за то, что веду себя, как мудак — по отношению к Робу и Китти — и слезаю с кровати, чтобы выкинуть презерватив в корзину для мусора под окном. — Это родители Мерседес, — продолжает он, пока я открываю верхний ящик комода и достаю боксеры. Мой стояк уже в прошлом, так что нет никакого смысла оставаться голым. Я чувствовал бы себя неловко, если бы мои причиндалы болтались, пока я разговариваю со своим братом. Понимаете, что я имею в виду?

— И? — спрашиваю я, пытаясь звучать сочувственно. Я имею в виду, что Роб может быть придурком, но его жена, Мерседес, на самом деле потрясная. Иногда, когда Роб спит, и она думает, что ее не смогут поймать, она выходит онлайн и присоединяется к моей команде геймеров. Эта девчонка может одержать верх над красным зомби-драконом, как никто другой — очень круто, даже если все это часть компьютерной игры.

— Они попали в аварию, — говорит он усталым голосом. Роб работает страховым агентом, и я прям отлично вижу это. Если бы я работал страховым агентом, то давно бы уже купил пистолет — застрелиться.

— О, блин, они в порядке? — спрашиваю я, останавливаясь на кухне. Везде валяются коробки из-под пиццы, и пахнет, как из лотка моего кота. Ну, технически, он не мой кот. Одна из моих подружек оставила его у меня, когда переехала. Я поглядываю на кота, свернувшегося на плите. Это полностью лысое отвратительное чудовище. Я подхожу и щелкаю его по носу. Хьюберт шипит и дергает хвостом, уставившись на меня жуткими бело-зелеными глазами. Правда с тех пор, как он носит черный свитер, эффект несколько снизился. Эй, это же Вегас, и это лучше, чем волосатые яйца в брифах (Прим. ред.: брифы (англ. Briefs) — тип мужского нижнего белья). У меня круглосуточно включен кондиционер, а Хьюберт лысый как коленка, так что без свитера простуда была бы ему обеспечена.

Хотя, наверное, я — придурок.

— Они живы, если это то, о чем ты подумал, — говорит Роб перед тем, как я слышу из телефона пронзительный визг покрышек, так что убираю его подальше от уха с такой скоростью, как если бы уворачивался от удара. Или услышал вой банши (Прим. пер.: костлявая ведьма-привидение с длинными, до пола, чёрными волосами и зелёным лицом, вестница смерти. Обладает пронзительным, очень громким голосом), пришедшей по мою душу, или же вой дочери Роба — Кинзи. Да, Кинзи. Странное имя. Знаю, знаю, я тоже так думаю.

Я офигенно рад, что у меня нет детей.

Я работаю не покладая рук, чтобы быть уверенным, что смогу засунуть свой член в любой момент. И я всегда использую свои презервативы, просто чтобы быть уверенным, что они новые и не испорченные. Честно, если бы пришлось выбирать, иметь детей или сброситься с моста, я бы точно долго не думал.

— Ок, это же хорошо, да? — спрашиваю я, прогоняя кота с плиты и подвигая к себе коробку из-под пиццы. Куски внутри жесткие и резиновые, как жевательный картон, обернутый в расплавленный пластик. Но я все равно сую кусок себе в рот и поворачиваюсь, облокачиваясь на столешницу. — Так, для чего я тебе нужен? — спрашиваю я с набитым ртом.

— Ты же знаешь, что ее родители живут в Южной Африке, правильно?

— Угу, и?

— И это на другом конце света.

— И?

— Зэйден, они в критическом состоянии. Есть большая вероятность, что никто из них не переживет эту неделю. — Я вздрагиваю и проглатываю свой кусок.

— Мужик, мне так жаль это слышать. Передавай Мерседес мою любовь и скажи ей, что я буду молиться за них.

— Почему бы тебе не сказать ей это лично? — спрашивает Роб с каким-то тайным смыслом, пока я стучу пальцами по Хьюберту, который пытается выпутаться из своего свитера.

— Ну, дай ей трубку что ли, — говорю я, хмурясь и отыскивая еще один кусок пиццы. Чешу живот татуированным пальцем и жду.

Тишина.

— Роб?

— Зэйден, Мерседес и я летим в Йобург, чтобы увидеть их. Завтра.

Йобург. Йоханнесбург. Город в Африке, где стоят самые высокие небоскребы. Их там много, насколько я знаю. Все остальные слова проходят мимо моих ушей. Я хватаю второй кусок пиццы и сразу выкидываю. Он весь покрыт плесенью. Однако, третий кусок, на первый взгляд, вроде, ничего.

— К чему ты клонишь? Ты же знаешь, что в словесных перепалках я не очень, Роб.

— Зэйден, я прошу тебя приехать сюда. Ну, чтобы позаботиться о моих детях.

Святая корова.