Плохой парень

День клонился к закату. Эрин Дойл сидела в кабинете суперинтенданта Жервез и являла собою печальное зрелище. Светло-пепельные волосы до плеч, подстриженные умелой рукой нарочито небрежно, теперь и впрямь беспорядочно спутались. Красные, вспухшие от слез глаза, осунувшееся, бледное лицо. Вид угрюмый и потерянный. Ногти на руках обкусаны до крови. Джульет Дойл говорила, что за последние полгода стиль дочери сильно изменился к лучшему и она стала следить за собой, но сейчас в это трудно было поверить.

После трагедии саму Джульет на время приютила Харриет Уивер, ее подруга и соседка по Ракитовому проезду. А где находится Эрин и что с ней происходит, Джульет не волновало: их отношения были натянуты до предела. Вопрос о том, куда пристроить Эрин, решала Патриция Ю, сотрудник отдела, работающего с родственниками потерпевших; ей и в дальнейшем предстояло регулировать отношения Дойлов с полицией. После допроса Эрин, несомненно, отпустят на поруки. Никто не станет держать ее в заключении после того, что случилось с ее отцом. Журналисты, подумала Энни, поднимут страшный шум, а главное, это просто бесчеловечно — оставить девушку, только что потерявшую отца, на ночь в камере, даже если на допросе они получат реальное подтверждение ее вины.

Жервез с Маклафлином единодушно решили, что допрашивать Эрин надо у Жервез в кабинете, в относительно комфортной обстановке. Всего два часа назад ей сообщили, что Патрик Дойл скончался, так что мрачное помещение для допросов — вовсе не подходящее место.

Жервез и Маклафлин уехали на совещание в главное управление, так что в кабинете осталось четыре человека: за столом сидела Энни, Эрин — по другую сторону, напротив нее. Кроме того, присутствовали Ирэн Лайтхолм, адвокат Эрин, и суперинтендант Чамберс, который добился-таки своего и теперь вальяжно развалился на стуле. Энни надеялась, что толстый ублюдок хотя бы не будет вмешиваться и задавать идиотские вопросы. Хорошо бы и Лайтхолм помалкивала, но это вряд ли, вон как хищно поводит глазами, точно коршун, и клюв навострила — того гляди вцепится. Блокнот она положила на острые костлявые коленки, обтянутые серой юбкой в складку.

Допрос вела Энни как представитель отдела по особо тяжким преступлениям, и, как распорядился Маклафлин, она собиралась строго придерживаться одной темы — заряженного пистолета, старательно избегая всего, что имеет отношение к смерти Патрика Дойла, а равно и вообще действий спецназовцев. Это будет так же просто, подумала Энни, как пройти по канату, ведь и Чамберс, скотина, тоже совершенно прав — оба дела неразрывно друг с другом связаны. Энни понимала, что все работает против нее: и состояние бедной Эрин, и сверхбдительная адвокат Лайтхолм, и Чамберс со своими свиными глазками. Вероятно, самое лучшее — абстрагироваться от помех. Целиком сосредоточиться на Эрин. Сохранять спокойствие и держать себя в руках. Она постаралась максимально быстро и безболезненно миновать стадию формальных вопросов, а затем перешла к делу:

— Я очень сожалею о том, что случилось с вашим отцом, Эрин.

Эрин никак не отреагировала — глядела в стол и молча грызла ногти.

— Эрин? Нам с вами необходимо поговорить. Я понимаю, вы подавлены, вам хотелось бы сейчас быть рядом с матерью, но очень вас прошу, ответьте сначала на несколько моих вопросов. После этого вы сразу можете уйти.

Эрин промычала что-то невнятное, продолжая обгрызать ноготь.

— Простите, не поняла?

— Я сказала, что не хочу быть рядом с матерью.

— Ну, я просто подумала, что мне в такой ситуации хотелось бы именно этого, — заметила Энни и мысленно добавила: «Если бы она у меня была».

— Она выдала меня полиции. — Эрин судорожно сжала кулаки. Она не отрывала глаз от стола, голос звучал сдавленно, слова давались с трудом. — Вам бы понравилось, если бы мать предала вас?

— Она поступила так, потому что считала, что это ее долг.

Эрин поглядела на Энни с убийственным презрением и буркнула:

— Конечно, больше и сказать нечего.

— Эрин, я не готова это обсуждать, хотя понимаю, что вам из-за этого очень тяжело и больно. Я бы хотела поговорить о пистолете.

Эрин покачала головой.

— Как он у вас оказался?

— Ничего не знаю.

— Почему вы принесли его домой и спрятали на платяном шкафу?

Эрин пожала плечами и вернулась к обгрызенному ногтю.

— Кто дал вам пистолет, Эрин?

— Никто.

— Кто-то все же дал. Или вы его сами купили?

Эрин не ответила.

— Вы кого-то прикрываете?

— Нет. С чего вы так решили?

Энни видела, что они топчутся на месте, и понимала, что ничего не может с этим поделать. Рана слишком свежа, и давить на Эрин нельзя. Печально, но придется закончить допрос и отпустить девушку Эрин нужно прийти в себя, в гостинице или в другом месте, которое ей нашла Патриция Ю. Сейчас от нее точно ничего не добьешься.

— Наверно, своего бойфренда?

— У меня нет бойфренда.

— Вот уж никогда не поверю, — встрял Чамберс, тупо пытаясь изобразить доброго дядюшку. — Чтобы у такой красивой девушки не было бойфренда? Наверняка кто-то есть.

Вовремя выступил, козел старый, злобно подумала Энни.