Плохой Ромео (ЛП)

— Ты издеваешься? — недоумевает Джек. — Ты целовался с Тейлор, чувак. Ты знаешь, как она горяча. Каким кретином надо быть, чтобы отказаться от этого? — Он поворачивается ко мне и шепчет: — Погоди-ка. Он… ну знаешь… инвалид? Или один из тех жутких религиозных фанатиков? О-о-о, или он страдает нарушением эрекции? У него не встает?

— У него нет никаких гребаных проблем с эрекцией! — вскипает Холт. — И он не инвалид, черт тебя дери!

Все смотрят на него.

Он пожимает плечами.

— Думаю, Тейлор не стала бы встречаться с кем-то, у кого неисправен, я прав?

— Ну, не знаю, — отвечаю я. — Должно быть, с ним действительно что-то не так. Как сказал Джек, какой кретин откажется от этого?

Я двигаю бедрами и изображаю сексуальное лицо, и все смеются за исключением Холта. Он просто не моргая смотрит на меня, и я не могу понять, зол ли он или же возбужден.

Это даже немного пугает, насколько эти два выражения схожи на его лице.

— Я как-то встречалась с парнем, который не хотел трахать меня, — говорит Зои, когда мы снова принимаемся идти. — Он говорил, что не хочет, чтобы я думала, что ему нужен от меня только секс; что он считает меня особенной. Что у нас действительно могло бы что-то получиться.

Я улыбаюсь ей.

— Он кажется милым. Что случилось?

Она пожимает плечами.

— Я бросила его. У меня ведь есть потребности, верно? Если он не станет удовлетворять меня, то я найду это на стороне.

Холт издает неодобрительный звук, но ничего не говорит.

— Самое странное, — продолжает Зои, когда мы заходим в кафетерий. — Из всех парней, с которыми я встречалась, он наверно единственный, кому было на меня не все равно. Может он был одним из тех редких парней, которые не хотят заниматься сексом без любви.

У меня внутри все обрывается.

В этом проблема Холта? Он не любит меня и потому не хочет спать со мной? В этом есть смысл. Может его чувства ко мне ограничиваются чисто животной похотью?

Мысль проскальзывает в мой мозг и закручивается спиралью; жар приливает к моему лицу от смущения и гнева.

— Я бросила попытки понять мужчин, — говорит Зои, рассматривая витрину с шоколадными батончиками. — Они странные.

Аминь, сестра.

Она выбирает три шоколадных батончика и идет на кассу. Лукас и Джек берут в охапки чипсы и шоколад, а я выбираю мягкое мороженое, чтобы остудить свое покрасневшее лицо.

Выхожу на улицу и сажусь за один столик с остальными, и когда к нам присоединяется Холт, я избегаю его взгляда. Сосредоточившись на мороженом, провожу языком по краю рожка, ловя капли, пока те не успели упасть. Закрываю глаза и мне почти видно, как холод скользит по моему горлу, разливаясь сверкающе синим покалыванием по моему животу, и выходя наружу сквозь поры кожи.

Я чувствую легкое прикосновение к своей ноге, и когда поднимаю взгляд, вижу, что Холт пристально смотрит на меня, наблюдая за моим ртом. Он смотрит мне прямо в глаза и мерцающему синему в моем теле немедленно на смену приходит сверкающе оранжевое тепло, тлеющее и пылающее во всех местах, где я хочу, чтобы он меня коснулся. Но только я начинаю ерзать и чувствовать неприятное тепло, как меня осеняет, что возможно только это у нас и есть – сексуальный напалм, который не требует ни дружбы, ни интимной близости.

Он снова касается моей ноги, водя носком обуви вдоль моей лодыжки и икры, и это просто нелепо, что я чувствую это прикосновение каждой клеточкой своего тела.

Ну вот, я сейчас вся сгорю. Он стремится испепелить меня изнутри.

— Мне нужно идти, — бормочу я, вставая и выбрасывая остатки мороженого в урну. — Увидимся на уроке, ребята.

— Тейлор?

Перекидываю сумку через плечо и, не оборачиваясь, пересекаю двор по направлению к театральному корпусу.

Десять минут спустя, когда я выхожу из уборной на первом этаже, Холт стоит неподалеку, прислонившись к стене с хмурым видом.

— Хей. — Он оглядывается вокруг, и лишь потом подается вперед и касается моего лица. — Ты в порядке? Иногда, когда куришь травку первый раз, начинает мутить.

С тревогой на лице он отбрасывает пряди моих волос назад, но стоит ему только заслышать чьи-то шаги, спускающиеся по лестнице, как он отступает назад и прислоняется к стене, задрав одну ногу – идеальный образ безразличия.

Я смотрю на то, как он смущенно переминается на месте в ожидании, когда студент пройдет мимо, и задаюсь вопросом: а не почудилась ли мне тревога на его лице? Может в этих не существующих отношениях, я являюсь той, кто давит на него и подталкивает к поступкам, которые он на самом деле делать не хочет? Или же хочет, но не так сильно.

— Тейлор? — Он снова делает шаг вперед. — Ты не ответила мне. Ты в порядке?

Я моргаю и качаю головой.

— В порядке.

Мы направляемся к лекционному залу, где проходит наше занятие по журналистике. Между нами висит напряжением, но я сопротивляюсь стремлению его разрядить. Я всегда была той девушкой, которая видит ошибки и пытается исправить их.

Не думаю, что я могу исправить это.

— Джек приглашает сегодня на посиделки с пиццей, — говорит Холт, когда мы начинаем подниматься по лестнице. — Хочешь пойти?