Плохой Ромео (ЛП)

— Итак, — продолжает Мэри. — Этим утром мне уже поступило десятки запросов на интервью, так что нам нужно разработать стратегию. Естественно, я за «Воссоединение бывших влюбленных в новой пьесе», поскольку это сметет все билеты. Люди любят, когда страсть на сцене подлинна. Если все согласны, я набросаю несколько пресс-релизов и опубликую их к обеду.

Она метает взгляд между Марко, Итаном и мной.

Как и следовало ожидать, Марко и Итан ждут моей реакции.

Так же, как и следовало ожидать, что мой ответ будет:

— Черта с два!

Мэри начинает бушевать. У меня нет желания ее слушать.

— Мне нужно покурить. Вернусь через минуту.

Хватаю сигареты и зажигалку. Когда Итан дотрагивается кончиками пальцев до моей руки, я не останавливаюсь.

Только я оказываюсь в переулке, как сразу пытаюсь поджечь сигарету, но моя верная зажигалка Zippo именно сейчас решает предать мое доверие. Я щелкаю роликом снова и снова, но кремень отказывается зажигаться.

— К черту все!

Прислоняюсь к стене и закрываю глаза. Когда до меня доносится звук открывающейся двери, я, даже не глядя, знаю, что это он.

— Кэсси?

Я держу глаза закрытыми. Легче не видеть его.

— Пожалуйста, посмотри на меня.

Я не могу. Я хочу быть сильной, а один лишь взгляд на него делает меня самой слабой женщиной на всей планете.

— Посмотри на меня или я поцелую тебя.

Это срабатывает.

Открываю глаза и вижу, что он хмуро смотрит на меня, его руки скрещены на груди.

— Не хочешь мне сказать, какого черта происходит?

Я вскидываю руки.

— Это повсюду. Фотки. Видео. Блог посты.

Он непонимающе смотрит на меня.

— И?

— И… люди болтают, что мы якобы вместе.

— Ну и хорошо. Как сказала Мэри, это отличный рекламный ход.

Его спокойствие раздражает.

Я напрягаюсь и пытаюсь уйти, но он хватает меня за плечи и не дает сдвинуться с места.

— Кэсси, стой. Почему тебя это так пугает? Без обид, но ты не особо волновалась прошлым вечером, когда мы чуть не осквернили твою лестничную площадку.

— Для начала, то, что мы делали на площадке, было только между мной и тобой…

— И мистером Липманом.

— …и не должно красоваться в каждой бульварной газетенке города!

Я толкаю его в грудь, и он отступает назад, давая мне личное пространство, необходимое для дыхания. Его выражение лица по-прежнему преисполнено раздражительного спокойствия, и меня бесит, что он не разделяет мое негодование.

— С каких пор тебя волнует, что думают люди? — говорит он. — Нашу химию на сцене никак не скрыть. Кому какое дело, что мы делаем еще и за сценой? Ибо все и так думают, что я по-настоящему трахаю тебя во время постельных сцен.

Он не понимает меня, а все оттого, что я выражаюсь недостаточно ясно. Объяснения ранят его. И все же какой-то части меня абсолютно все равно.

— Итан, в глазах всех, кто знает нас… кто знает нашу историю… я буду выглядеть самой последней идиоткой в мире, если приму тебя обратно. И загвоздка в том, что они, скорее всего, правы. Они знают, как я была опустошена, когда ты ушел, и теперь я целуюсь с тобой, как ни в чем не бывало? Какая я, должно быть, дура!

При этих словах он застывает на месте. Мышцы его челюсти напрягаются.

— Кэсси, я проделал над собой большую работу, чтобы быть в состоянии хотя бы думать о том, чтобы наладить с тобой отношения. Промелькни у меня хоть на секунду мысль, что я могу снова причинить тебе боль, то меня бы здесь не было. Ты не можешь просто довериться мне?

Качаю головой.

— Нет. Именно в этом и проблема. Я не доверяю тебе, и не знаю, смогу ли когда-нибудь довериться снова. Где-то в глубине моего подсознания, я всегда буду ждать очередного подвоха. Бояться, что в твоих глазах снова появится тот безжизненный, отстраненный взгляд. Как мы можем снова быть вместе, зная это?

Его взгляд становится холодным.

— Зная, что мы чувствуем друг к другу… что мы всегда чувствовали друг к другу… как мы можем не быть вместе? Даже не пытайся говорить мне, что когда-нибудь сможешь полюбить кого-то так же сильно, как меня, потому что как бы самоуверенно это ни звучало, это полная чушь. И я чувствую то же самое по отношению к тебе. Любой другой будет лишь дешевой заменой для нас. Как ты этого не понимаешь?

Делаю глубокий вдох. Сердце стучит, как отбойный молоток.

На полном ходу мы несемся вперед, словно в гоночной машине, и я понятия не имею, окажемся ли мы в раю или же врежемся в дерево.

Судя по прошлому опыту, врежемся в дерево.

— Может нам стоит просто… сделать шаг назад, — предлагаю я. — Посмотрим, как пройдет премьера, а потом… не знаю. Переосмыслим все.

Он издает короткий смешок и фыркает.

— Переосмыслим. Ну, еще бы. — Он проводит рукой по волосам.

— Итан, журналисты вольны намекать на что угодно, но, когда они спросят, вместе мы или нет, я скажу, что нет, и это будет правдой.