Плохой Ромео (ЛП)

— Он мудак. — Он засовывает кинжал в ножны.

— Почему?

— Он всё спрашивал, трахаю ли я тебя.

— И что ты ему сказал?

— Я не ответил.

— И?

— И он решил, что нет.

— И это правда.

— Да, но потом он подумал, что будет нормально сказать мне о том, как сильно ему хотелось бы трахнуть тебя.

— И что ты на это ответил? — спрашиваю я, делая шаг вперед.

Его взгляд скользит по длине моего тела, прежде чем он отвечает:

— Я сказал, что если он только близко к тебе подойдет, то я отрежу ему яйца и скормлю своему ротвейлеру.

— У тебя есть ротвейлер?

— Нет, но он об этом не знает.

Я дотрагиваюсь до пряжки его ремня. Это прямоугольник, чем-то напоминающий распятие. Странно, что он носит символ Бога, когда находится в лиге Дьявола.

— Давай-ка всё проясним, — говорю я, проводя пальцами по прохладному металлу. — Ты не хочешь быть со мной, но также не хочешь, чтобы и другие парни были со мной?

— Он – не другие парни. Он Эйвери. Если ты переспишь с ним, твой IQ автоматически понизится на сорок процентов.

— Ты пробовал проанализировать, почему ты так ревнуешь?

— Я не ревную. Просто не хочу, чтобы этот имбецил прикасался к тебе. Это просто здравый смысл.

— Как насчет Коннора? Мне можно спать с ним?

Выражение его лица становится убийственным.

— А ты сама хочешь переспать с ним?

Я сжимаю пальцами его футболку и противостою желанию сорвать ее с него.

— Если да, это бы тебя напрягло?

Он выглядит разъяренным.

— Черт, нет. Слишком пресно.

— А как тебе Лукас?

— Слишком обкуренный.

— Трой?

— Думаю, он гей.

— А что, если нет?

— Слишком неоднозначный.

— И ты говоришь, что не ревнуешь.

— Я не ревную.

— Тогда назови мне имя, — говорю я. — Скажи, с кем мне разрешено спать?

Он вскидывает руки.

— Какого хрена ты так помешана на сексе?

— Потому что у меня его ни разу не было! И если дать тебе волю, то никогда и не будет!

Он сглатывает и опускает голову.

— Что, черт побери, тебе от меня надо, Тейлор? А? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Или ты просто ищешь первый попавшийся член, чтобы тот сорвал твою вишенку? Я куплю тебе чертов вибратор, если это все, что тебе нужно.

— Это не все, что мне нужно, и ты это знаешь.

— Тогда мы возвращаемся к тому, почему нам надо держаться подальше друг от друга. Ты хочешь того, что я не способен тебе дать. Почему ты никак не поймешь это?

— Чего я действительно не понимаю, так это того, как ты чувствуешь это, — говорю я, подходя к нему ближе и прикасаясь рукой к его груди, — и просто притворяешься, что этого не существует.

Он даже глазом не моргает, когда я провожу рукой по его мышцам.

— А ты не заметила? Я очень хорош в притворстве.

Качаю головой и вздыхаю.

— Вот значит как. Только ты можешь решать быть нам вместе или нет, и по-другому быть не может.

— В общем-то, да.

— И думаешь, ты сможешь следовать своим собственным правилам?

— Ты имеешь в виду, смогу ли я держаться подальше от тебя?

Он наклоняется, его губы прямо над моими, так близко, что я ощущаю его дыхание, такое теплое и сладкое.

— Да, — шепчу я, желая только приподняться на цыпочки и поцеловать его.

Он выдыхает медленно и размеренно.

— Тейлор, думаю, ты недооцениваешь мой уровень самоконтроля. Помимо моего промаха во время постельной сцены, я продемонстрировал выдержку гребаного Далай-ламы рядом с тобой. Наш первый поцелуй? Инициатором была ты. Сегодня во время сцены смерти? Всё ты. Прямо сейчас? Ты.

— Так твоя теория заключается в том, — начинаю я, — что не запрыгни я на тебя, то ты бы и пальцем меня не тронул?

— В точку.

— Чушь.

— Пожалуйста, заметь, что твои руки на данный момент находятся на мне, а свои я держу при себе.

Я опускаю взгляд и вижу, как рассеянно поглаживаю его пресс. Я тут же отступаю назад.

Боже, он прав.

Это я.

Я была инициатором всего.

— Ну, хорошо, — говорю я, отступая назад. — Я не буду прикасаться к тебе вне сцены, пока ты сам не попросишь меня.

— Думаешь, ты способна контролировать себя? — спрашивает он, и клянусь, он вкладывает в свой голос нотки сексуального шарма, вызывающего во мне желание облизать его. — Или может, добавим интригу?

— Типа пари?

— Почему бы и нет?

На секунду я задумываюсь.

— Ну ладно. Тот, кто первым прикоснется к другому в интимном плане, проигрывает, и должен будет победителю оргазм.

Он смеется и проводит руками сквозь волосы, но от меня не ускользает, как его взгляд блуждает по моему телу.

— Если так, то пари лишается смысла.

— Не для меня. Мы оба выйдем победителями.

Он хватает рюкзак и перебрасывает его через плечо.

— Иди домой, Тейлор. Выпей. Постарайся перестать думать обо мне.

— Пари заключается в касаниях. Я могу представлять тебя в сотнях сексуальных позах, если мне вздумается, и ты не в силах меня остановить.

Он опускает голову и вздыхает, и я знаю, что этот раунд за мной.

— Увидимся на следующей неделе.

— Само собой.

И он уходит.

11

СТРАХ СЦЕНЫ

Наши дни

Нью-Йорк

Мы с Холтом направляемся в винный бар неподалеку от театра, чтобы «поговорить».

Идя рядом с ним, я чувствую одновременно отчужденность и близость с неким намеком на обреченность: это так похоже на большую часть времени, что мы провели вместе.