Площадь Разгуляй

Вспомним геолога Вольдемара Бертина. Ему не удалось эмигрировать в Новую Зеландию. Отвоевав свое в Первой мировой и Гражданской войнах, он в 1923 году возвратился на СевероВосток и организовал золотодобычу на ключе Незаметном в бассейне реки Лены, а осенью отправился в Благовещенск для закупки продовольствия. Там инженер Степанов случайно показывает Бертину «Записку» Розенфельда о золоте в бассейне Колымы, адресованную группе владивостокских промышленников. Копию «Записки» он передает Бертину, почувствовав его интерес к этому делу, — в то время еще были и действовали люди, ставившие интерес профессии, дела выше любых личных, тем более, шкурнических интересов «группы захвата» должностей, ставок, званий. Мысль о колымском золоте и впрямь крепко западает в голову энергичному и предприимчивому Бертину. Тем более, что он вспоминает рассказы якутов, предлагавших ему в 1915 году участвовать в предприятии по добыче золота в этих же местах. Сопоставив их рассказы пятнадцатого года с «Запиской» Розенфельда, Бертин приходит к выводу, что дело и впрямь стоящее. Тем более, месторождение стало народным.

В 1925 году он с группой геологов, работавших с ним на ключе Незаметном, решает организовать экспедицию на Колыму, основываясь на записях Розенфельда и данных, полученных в 1915 году от якутов. Возглавить экспедицию, разумеется, должен был сам Бертин, авторитет которого в этот период необычайно высок — организованные им работы у Алдана дали исключительные результаты. Бертин обратился к властям Якутии, и его предложение получило положительную оценку, конечно, с экономической точки зрения. Экспедиция была запланирована. На нее были выделены средства. И снова неудача – деньги были растрачены на какие–то иные цели. Экспедиция была снята с финансирования перед самым ее выходом.

В 1927 году Бертин встречается с Билибиным и рассказывает ему о своей неудаче. Они едут в Москву, беседуют с Бабушкой, которая де–юре еще является хозяйкой золотоносных территорий по системе реки Колымы, — это обстоятельство оформлено через Манхеттен–банк США, к которому советское правительство не имеет пока претензий в соответствии с новыми законами о национализации: Банк США ведет дела АМТОРГа.

Бабушка, лучше других осведомленная о готовящихся новых экспроприациях и о старом решении Шустова и Розенфельда, что Гореловские жилы должны стать достоянием народа, дает согласие на передачу документации, подготовленной Юрием Яановичем, государственной организации через Билибина. В следующем году Билибин всерьез занимается «Запиской». Но в кругу сослуживцев сетует: «Розенфельд описывает предполагаемое месторождение весьма туманно (!) — геодезических координат не сообщает, а пишет, что будто бы жилы расположены недалеко от реки Колымы, в устье впадающего в него ключа…» Но ведь ему должно быть ясно: сведения такого рода во все времена считались тайной.

В конце концов Билибин начинает понимать, что речь идет об устье Дыкдыкана. И только в 1933 году туда направляется специальная поисковая партия, возглавляемая Исаем Рабиновичем. Геологи устанавливают наличие в бассейне Дыкдыкана знаков золота и совершенно разрушенных, вовсе не похожих на описанные Розенфельдом «красавиц жил», пустых, будто промытых гигантскими приборами образований…

В то время, как Исай Рабинович прочесывает устье Дыкдыкана в надежде обнаружить Гореловские жилы, в существовании которых он, опытнейший геологоразведчик, не сомневается, вдруг выясняется, что сам автор «Записки» работает совсем рядом — в Забайкалье! Руководство Дальстроя вызывает его в Магадан. Туда, в бухту Нагаева, он прибывает в ноябре 1933–го.

Поскольку в поисках золота заинтересованы теперь уже не так геологи, как сами «органы», от Розенфельда требуют точно указать: где находится золото? Летом следующего 1934 года Розенфельд в составе поисковой партии геолога Шабалина отправляется в знакомые места. Это уже четвертая экспедиция, разыскивающая Гореловские жилы. Наконец они у цели…

Автор «Записки» потрясен — его Гореловских жил на месте не оказалось! Вместо жил проглядывает подобие их, но настолько изуродованное непонятной силой, что скелет их выходов напоминает разорванные китайские иероглифы. Прежнее, описанное Розенфельдом наполнение жил исчезло бесследно.

Розенфельд буквально раздавлен увиденным, особенно после того, как первое же опробование дает отрицательные результаты. И Розенфельду приходится заявить руководству Дальстроя, что либо он не сумел отыскать месторождения, либо эти проклятые жилы изменились до неузнаваемости. Объяснить это явление ни он сам, ни кто–нибудь другой были не в состоянии…

Глава 79.

Если и здесь забежать вперед…

Все просто: солифлюкция (или мощный мерзлотный оползень, разрушивший горный массив и с ним Гореловские жилы) была как геофизическое явление в те годы никому неизвестна.

Как проявление горной динамики оно открыто было много позднее. Первое научное описание солифлюкции было сделано автором этих строк…