Площадь Согласия. Книга 1

— Великие, может быть, и нет, — усмехнулся он в ответ. — А невеликие — и курят, и пьют, и вообще… — так и не закончив фразу, он неожиданно умолк.

— А почему так грустно? Насколько я помню, вы собирались повеселиться по случаю рождения друга.

— И что же во мне грустного? — механически улыбнулся он.

С высоты богатого жизненного опыта Алексей прекрасно видел, что творится сейчас в ее душе: нервничает, боится показаться скучной, неинтересной. Несколько раз он подметил, как краем глаза она ловила свое отражение в витринном стекле, одергивала сарафан. Вместе с этим юным созданием сам он смотрелся как холеный кот рядом с желторотым воробышком. Поиграть с ней, подпустить ближе, а потом, когда птичка потеряет осторожность, настичь одним прыжком? Но ведь он прекрасно знал, что будет дальше: сначала признание в любви, хождение за ним по пятам, затем слезы, безумные поступки из желания его вернуть или просто досадить…

«Как все осточертело!» — подумал он.

Леша и вправду был не в духе. Час назад прямо после консультации декан факультета собрал курс и прочитал лекцию о правилах поведения на городском пляже. Очередная мораль, естественно, никого не воодушевила, но развеселить — развеселила. Особенно когда Кравцов упомянул о прошлогодней истории, когда спасатели гонялись за группой пловцов и в результате утопили свое плавсредство. Знал бы он, что пловцами были три студента четвертого курса — Радченко, Кушнеров и Филевский, что спасатели оказались вдрызг пьяными, так что ребятам еще пришлось помогать им доплыть до буйков.

Услышав хихиканье на последних рядах, Кравцов нахмурился и, заметив среди веселящихся студентов Алексея, пригрозил:

— Для вас, Радченко, предупреждений больше не будет! И если я узнаю, что вы снова переплыли реку, приказ об отчислении подпишу не задумываясь.

Год назад Алексея все же поймали среди ночи на противоположном берегу и прямо в плавках отвезли в участок. Как оказалось, в парке устроили какой-то очередной милицейский рейд, и несколько старших чинов решили отметить это дело на берегу. Надо же было ему выплыть в темноте прямо на звездную компанию! Хорошо хоть успел остальных предупредить, а так загребли бы всех. Через пару часов его выпустили, но акт о нарушении общественного порядка составили и отправили в институт. Тогда обошлось, но в том, что на этот раз угроза Кравцова — не пустые слова, можно было не сомневаться.

А тут еще ребята подцепили этих малолеток, одна из которых — дочка преподавателей. Зачем? Связываться с такой категорией девиц было нарушением всех правил: запросто можно нарваться на неприятности, вынужденную женитьбу или, не дай Бог, отчисление из института. Отчасти из-за этого который год Радченко игнорировал настойчивое внимание своей сокурсницы — дочери проректора.

«Да и эта, — снова окинул он Тамару снисходительным взглядом, — из породы “хочется, да колется”. Попробуй тронь — развопится на весь проспект, а потом из кровати не выгонишь. И почему они все так похожи одна на другую? А ведь осенью она показалась мне иной».

Алексей сразу узнал Тамару: магический свет изумрудных глаз и ее дерзкий ответ на вполне стандартный вопрос какое-то время будоражили его воображение и хорошо запечатлелись в памяти.

«Спросила бы чего поинтереснее, вопрос о курящих спортсменах сто двадцать два раза слышал… И фигура могла бы быть получше, — затягиваясь сигаретой, продолжал он оценивать девушку. — Но мордашка симпатичная, волосы шикарные и глаза — красивые и умные. — И вдруг сам себе усмехнулся: — Во, докатился! Оцениваю, как кинолог: лапы, морда, хвост. Интересно, обломает меня кто-нибудь?»

— Глаза у вас грустные, — осмелилась сказать Тамара и, выдержав его недоуменный взгляд, добавила: — Как у побитой жизнью собаки.

Алексей от неожиданности хмыкнул и, подавившись сигаретным дымом, раскашлялся до слез. К такому сравнению, в унисон со своим, он был явно не готов.

— А какие у меня должны быть глаза?

— Ну… — замялась она. — Лучше вам об этом не знать.

— Почему же? — впервые с интересом взглянул он на девушку и насмешливо добавил: — И почему на вы? Почти час общаемся.

Чувствуя, что вот-вот покраснеет, Тамара опустила ресницы и попыталась себя успокоить: «Возьми себя в руки, будь естественной! Он обычный парень, каких полным-полно вокруг».

— Ну хорошо, — подняла она глаза и усилием воли снова выдержала взгляд Алексея. — И не смотрите… Не смотри на меня… точно удав на кролика. Мне и так неловко. Наблюдаешь за человеком со стороны и кажется: он такой недоступный, купается в лучах собственной славы и всеобщего внимания… Как знаменитость в телевизоре… И вот этот человек, только почему-то с грустными глазами, идет рядом, о чем-то думает, по ходу дела тебя оценивает. И это нормально, потому что ты тоже его оцениваешь… Тебя потрогать-то можно? — неожиданно спросила она и, не дожидаясь ответа, коснулась руки Алексея. — И вправду живой!

Сраженный поворотом ее мысли, он вдруг громко расхохотался. Идущие впереди Артем, Инночка и Саша как по команде оглянулись.