Площадь Согласия. Книга 1

«Дура! Дура набитая! — то ли от холода, то ли от нервного перевозбуждения колотило Тамару, когда она почти бежала к общежитию. — Ну почему рядом с ним я перестаю быть сама собой? Почему одно его присутствие заставляет меня говорить гадости? Да будь неладна эта мамина фраза! Ведь только и стоило, что сказать правду: игра понравилась, играл он здорово! И Пашкины слова мне тоже показались забавными!»

Поднявшись на крыльцо, она вдруг почувствовала, что снова, как и в начале лета, захотелось повернуть время вспять, но на сей раз для того, чтобы принять приглашение Артема, пойти с ребятами в ресторан, снова увидеть Алексея… Нащупав в кармане купленную после занятий пачку сигарет, она спустилась со ступенек и, найдя место поукромнее, закурила.

— Крапивина! — неожиданно услышала она голос декана, вздрогнула и испуганно спрятала за спину сигарету. — Ха-ха-ха! — тут же разнесся по округе гомерический хохот Хомяка.

— Больной, что ли? — набросилась на него Тамара. Подражать голосу декана было любимой Валеркиной забавой. — Да от твоих шуток на месте помереть можно!

— Вот смотрю я на тебя и думаю, — заговорил тот своим обычным голосом. — Вроде как отличница, вроде как правильная до мозга костей, только ведь все это для отвода глаз: в тебе ж сидит тысяча чертей! И куришь ты, и дурака валяешь не хуже других, и занятия прогуливаешь благодаря блату в деканате. С тобой даже общаться страшно: все у тебя схвачено, подхвачено, все знаешь, все понимаешь…

— Ты не ужинал? — едко перебила его Тамара. — По-моему, у тебя начинается словесный понос от голода.

— Да еще и язык ядовитый, — продолжил Хомяк. — Один я могу с тобой тягаться. Да ты ж любого словом так опустить можешь, что он и не встанет!

Что правда, то правда: к перепалкам, возникавшим между ними время от времени, сами они давно привыкли. Правда, те, кто слышал их впервые, с трудом верили, что на самом деле эти двое не только не держат зла друг на друга, а и относятся со взаимной теплотой и симпатией.

— Во сказал! — неожиданно обрадовался Валерка и почесал за ухом. — Не забыть бы… Я ведь, Том, тебя, и правда, никак понять не могу. Странная ты: первая летишь на помощь, но как только хочется тебя за это поблагодарить, я уж не говорю, что в порыве нежности к груди прижать, так ты словно колючка. В детстве тебя недоласкали, что ли?… Дай расчетку по «вышке» списать, — неожиданно сменил он тему. — Я проверил, у нас с тобой схожий вариант.

То ли потому, что успела выпустить пар с Алексеем, то ли потому, что в словах Валерки звучала истинная правда, впервые за последний год у нее не возникло ответного желания съязвить и тем самым поставить Хомяка на место.

— Зайдешь через час, я посчитаю.

— Чего? — не ожидавший такого быстрого положительного ответа, удивился Хомяков и как-то неуверенно предположил: — Ты не заболела?

«Прав Хомяк, сама во всем виновата, — сидя над заданием по высшей математике, продолжала переживать Тамара. — Колючка верблюжья! Так мне и надо!..»

6

— …Ты еще не разочаровалась в Париже? — спросила Тамара, когда они снова спустились к подножию Эйфелевой башни.

— В Париже? Нет, что ты! — Инна улыбнулась. — А вот в сказке… В сказке, пожалуй, да. На расстоянии она манящая и привлекательная, а приближаешься — и понимаешь, что, став реальностью, сказка теряет и волшебство, и загадочность и в конце концов превращается в самую обычную жизнь… Если бы человек мог заглянуть в финал своей сказки, скорее всего ценил бы то, что имеет. Никто не знает, что прячется за колдовской дымкой.

Тамара внимательно посмотрела на подругу. Она была уверена, что, оказавшись в Париже, возвышенная и неспокойная душа Инны нашла наконец свое пристанище, и таких слов не ожидала.

— У тебя все хорошо с Дени? — осторожно уточнила она, припомнив, что накануне вечером они лишь вскользь коснулись этой темы.

— Да у меня просто идеальный муж! — успокоила ее Инна. — Внимательный, обходительный, заботливый… Он в свое время часто приезжал в Союз и впитал в себя многое несвойственное французам. Где такое видано, например, чтобы здесь гостей в дом звали? Для этого есть бистро, кафе, рестораны. Чего рассказывать, сама все увидишь! Вот только… — задумалась она.

— Что?

— Рядом с ним иногда становится скучно: слишком предсказуем.

— Та-а-а-к, приехали! — усмехнулась Тамара. — Вот она, истинно русская душа: ей не может быть просто хорошо! Она не может это оценить, потому что привыкла страдать и лить слезы! Непредсказуемости, видишь ли, захотелось… Мало ты с такими пожила? Один ушел, другой бросил… Ну, в чем дело? Может быть, языковой барьер?