Площадь Согласия

Так и жили: учеба вперемежку с ненасытной жаждой общения, постоянным желанием поесть и… выспаться. Вечерние посиделки, когда не хочется расходиться, ночные бдения над чертежами и запоздалое понимание, что времени на сон снова не осталось. Отсюда — невнятное бормотание вместо ответов на семинарах, твердое обещание себе и преподавателю выучить все в следующий раз, заброшенный в стол конспект вместе с забытым обещанием… В общем, нормальная жизнь нормального студента.

Одно было невдомек Тамариным друзьям: почему дважды в неделю, в любую погоду она должна была тащиться на почту, выстаивать очередь и звонить родителям? Даже если пару дней назад вернулась из дома! Для многих, живших за тридевять земель от родных, это было так же непонятно, как и нереально…

3

…Комфортабельный экскурсионный автобус едва заметно подрагивал при движении, а уставшие туристы рассеянно пытались уловить, что же такое пытается рассказать им напоследок неутомимый гид. Некоторые не стесняясь дремали в креслах. Инночка уже давно с этим смирилась: нельзя объять необъятное. У одних раньше, у других позже наступает состояние, когда ни одно слово не в силах достучаться до сознания: глаза устали созерцать, а мозг — воспринимать новую информацию. Физическая же усталость сродни тяжелой рамке, в которую поместили проведенный на ногах экскурсионный день.

С чувством легкого сожаления и выполненною долга Инна оглянулась на пассажиров автобуса, пожелала им хорошего вечера, отключила микрофон и, устроившись в кресле поудобнее, снова предалась воспоминаниям…

…Из-за того, что она жила в городе, ей, с одной стороны, было легче и проще, а с другой — намного сложнее. Конечно, дома ее всегда ждал приготовленный ужин, перед стипендией не приходилось считать копейки на обед, но чувство, что жизнь проходит мимо, было намного тягостнее всех бытовых неудобств. Стать самостоятельной и независимой никак не получалось: по вечерам ей приходилось покидать ставшее почти родным общежитие и со всех ног нестись домой. В субботу, в то время как остальные студенты ходили на дискотеку, дружная семья Рождественских шла в кино или в театр, затем следовало долгое совместное чаепитие за кухонным столом, обсуждение новостей за неделю. В воскресенье — почти то же самое, но уже с планами на ближайшие дни.

Инночка готова была волком выть от заведенного в семье распорядка: вовремя ложиться спать, вставать в один и тот же час, встречаться за завтраком, собираться в институт… Поблажки ждать не приходилось: даже если, к неудовольствию родителей, она запаздывала домой и еще несколько часов проводила за конспектами, утром с полузакрытыми глазами все равно должна была тащиться к троллейбусной остановке. О том, чтобы пропустить пару, и речи быть не могло! И если бы все однокурсники вдруг дружно решили проигнорировать ту или иную лекцию, ей бы пришлось одной отсидеть в аудитории положенное время, так как папе с мамой все сразу стало бы известно.

Самые радужные планы лопались как мыльные пузыри, а вместе с этим крепло нежелание учиться. Кто бы знал, как ненавидела она все эти математики, химии, начерталки! И если бы не помощь Тамары на контрольных и коллоквиумах, вполне возможно, что Рождественским пришлось бы очень расстроиться: вряд ли бы их дочь была допущена к сессии.

Единственным предметом, по которому она не имела себе равных, был английский. Господи, как же ей хотелось учиться в инязе, объездить весь мир и попасть наконец в вожделенный далекий Париж! Но кто бы ей позволил? В тот момент у бедной Инночки Рождественской не было никаких шансов вырваться не только за границу, но даже из родительского гнезда.

…Почувствовав себя после зимней сессии настоящими студентами, первокурсники сбавили обороты: уже не засиживались в гостях за полночь, не сидели до рассвета за чертежами, старались лечь пораньше. И вдруг вместе с пробудившейся от сна природой словно заново родились на свет — наступила первая студенческая весна.

Бесстрастный немой свидетель — зеркало в фойе — отражало в своем безграничном мире все перемены: вот исчезли шубы и шапки, а на смену им пришли куртки, пальто, плащи. Вот неожиданно похорошевшие за зиму студентки предстали перед ним в ярких воздушных нарядах и, приоткрыв все прелести стройных ног и оголенных плеч, стали будоражить воображение ошалевшей от весны сильной половины человечества.