Площадь Согласия

— Обещаю, что никогда не пойму измены, предательства, никогда и никому в жизни не прощу подлости, — отчеканила Тамара. — А теперь спи. Я пойду в душ, но если кто-то будет меня искать — я не приехала.

— Хорошо. Вот только…

— Что еще? — устало спросила Тамара, заметив в углу свою дорожную сумку, собранную почти неделю назад.

— Если Леша узнает, что ты… то есть я, сделала аборт, это его убьет, — виновато опустила глаза Леночка. — Он, по-моему, и сам не верит в то, что происходит… Все твои фотографии к себе унес… Жалко вас…

— А ты не жалей, — ногой пододвинув сумку поближе к шкафу, посоветовала Тамара. — И я не пропаду, и его есть кому утешить. И жить мы будем долго и счастливо… Все, спокойной ночи.

…Тамара сидела на лекции во втором ряду на втором месте от края и кожей чувствовала сверлящие спину взгляды. Соседнее место оставалось свободным: Инночки в аудитории не было, а припозднившиеся студенты, увидев ее и свободное место рядом, все как один пробегали мимо. Хотя, возможно, все это ей только показалось. Сомнения развеялись, когда и на перемене против обыкновения к ней никто не подошел, не заговорил и не занял на следующей лекции пустующее место.

Наступил большой перерыв. Оставшись одна в аудитории, Тамара достала Ленкин конспект по деталям машин, со вздохом пересчитала количество листов, которые требовалось переписать, и принялась за работу. По слухам, зануда-преподаватель принимал экзамен лишь при наличии полного конспекта и при этом внимательно сверял почерк на страницах с листком экзаменационного ответа.

Неожиданно из приоткрытой двери высунулась голова Трушкина.

— Хомяк! — прокричал он в коридор. — Я же говорил, она здесь! — И, улыбаясь на все тридцать два зуба, вразвалочку направился к продолжавшей переписывать конспект Тамаре.

— Томка, а у нас третий день билеты в кино пропадают!

— Я-то здесь при чем? — пожала она плечами.

— Как при чем? Мы же и на тебя билет покупаем. И вообще, берем над тобой шефство! Вставай и пошли в столовую.

— Я не голодна, — не отрывая взгляд от конспекта, ответила Тамара.

— Не голодна она! — пробурчал подошедший Валерка. — А вот мы есть хотим! Давай-ка поднимайся, — тут же захлопнул он лежащую перед ней толстую тетрадь.

— Валерка, отстань! — раздраженно повысила голос Тамара, пытаясь вновь открыть конспект. — Мне не до шуток.

— Так и мы не шутим, и в столовую без тебя не пойдем! — заявил Мишка. — Как-никак — боевая подруга.

— По улицам слона водили! — горько усмехнулась Тамара. — Много потеряли, пока дрыхли: на меня и так две лекции подряд все пальцем показывали.

— Ах вот оно что! — нахмурился Хомяк. — Разберемся. Только мы не дрыхли, мы… Ладно, буду говорить как умею: плюнь ты на него! Мы тут с ребятами порешили… в общем, ты теперь постоянно будешь с нами, под нашим контролем, чтобы разные там спортсмены тебе мозги не пудрили.

— А вы у меня спросили? — неожиданно разозлилась Тамара.

— И спрашивать не будем, — спокойно ответил Хомяк. — Сегодня ты пойдешь с нами в кино, на комедию, и будешь смеяться, как и раньше. И ни одному козлу не придет в голову подумать…

— Что меня бросили? — опустила она глаза.

— Тебя не бросили, тебя обманули, — прямолинейно констатировал Валерка. — И ни одному козлу не придет в голову подумать, что обманули тебя! А Радченко мы сегодня утром предупредили: если подойдет к тебе ближе, чем на метр, никакие спортивные заслуги ему не помогут… Ну так что? Сама с нами в столовку пойдешь, или силу применить? — глянул он в сторону Трушкина. — Скороходов очередь занял, опоздаем.

— Хорошо, — сдалась Тамара, сраженная тем, что ребята по-своему, по-мужски пытались решить ее проблему. — Я пойду, только дайте слово, что никто никого не тронет. И еще… Я прошу вас никогда не упоминать при мне фамилию Радченко.

— Да больно нужно! — хмыкнул Мишка и, подхватив ее дипломат, первым двинулся к двери.

Вспоминая те дни, она не раз мысленно благодарила ребят, а с некоторых пор тепло вспоминала и Ларису Ленскую. О ее роли в этой истории Тамара узнала гораздо позже. Как рассказал Скороходов, именно она, отчитав ребят за невнимательность, надоумила взять Крапивину под свою опеку. Впрочем, сейчас было уже не важно, кто, как, по чьей инициативе. Как ни велико было тогда ее желание не замечать косых взглядов и вести себя будто ничего не случилось, если бы не ребята, вряд ли бы ей это удалось.

Те же взялись за дело с таким энтузиазмом, словно всю жизнь только и ждали, когда эта сильная девушка снизойдет до их помощи — они и близко не подпускали к ней не только злопыхателей, но и сочувствующих. Создавая вокруг Тамары театральную сутолоку, иногда они ее здорово раздражали, но потом она к этому привыкла и даже стала смеяться.