Плоский мир: краткая история XXI века

Бывший министр информации Кувейта доктор Сад бен Тефла, журналист по профессии, в третью годовщину 11 сентября опубликовал статью в лондонской арабской газете «Аль–Шарк Аль–Авсат», которая называлась «Мы все Бен Ладены» и которая была посвящена именно этой проблеме. Он пытался ответить на вопрос, почему исламские духовные лидеры охотно поддержали фетвы, выносившие смертный приговор Салману Рушди за его якобы богохульный роман «Сатанинские стихи», но до сих пор ни один служитель ислама не издал аналогичной фетвы против Усамы бен Ладена, убившего 3000 мирных граждан. После объявления фетвы против Салмана Рушди мусульмане всего мира устраивали митинги протеста у дверей британских посольств, сжигая экземпляры романа и куклы Рушди. В Пакистане в результате одной такой демонстрации было убито девять человек.

«Религиозные постановления, запрещавшие книгу Рушди и призывавшие к его смерти, выпускались одно за другим, — писал Бен Тефла. — Иран назначил награду в миллион долларов тому, кто исполнит фетву имама Хомейни и убьет Салмана Рушди». А что Бен Ладен? Ничего — ни малейшего осуждения. «Несмотря на тот факт, что Бен Ладен убил тысячи невинных людей, прикрываясь именем нашей религии, и несмотря на вред, который он причинил мусульманам всего мира, особенно невинным мусульманам Запада, чья жизнь протекала гораздо лучше, чем у мусульман в арабских странах, не была выпущена ни одна фетва, призывающая к убийству Бен Ладена, — под тем предлогом, что Бен Ладен по–прежнему верен словам «Нет Бога, кроме Аллаха». Хуже то, — добавлял он, — что арабские и исламские спутниковые каналы сражаются друг с другом за право транслировать проповеди и фетвы Бен Ладена, вместо того чтобы препятствовать их распространению, как они поступали в случае с книгой Рушди… Из–за нашего двусмысленного отношения к Бен Ладену у людей в мире с самого начала создалось ощущение, что Бен Ладен — это мы все».

После Первой мировой войны Германия чувствовала себя униженной, но благодаря достаточно развитой экономике смогла ответить на унижение в государственном масштабе — в виде Третьего Рейха. Напротив, арабский мир не способен отреагировать на свое унижение на том же уровне. Как заметил политолог Ярон Эзрахи, последние пятьдесят лет мир смогли потрясти не арабские страны, а только две пользующиеся неправдоподобным влиянием арабские личности: во–первых, саудовский нефтяной министр Ахмед Заки Ямани, во–вторых, Усама бен Ладен. Оба заслужили в мире дурную славу, оба короткое время держали его зажатым в кулак — один использовал в качестве оружия нефть, другой — самые нетрадиционные методы террористического насилия. Оба подарили кратковременные «возвышения» арабо–мусульманскому миру, ощущение своего реального планетарного могущества. Но это была только иллюзия могущества, отметил Эзрахи: саудовское нефтяное оружие — это экономическая мощь без производительности, террористическое оружие Бен Ладена — военная сила без настоящей армии, государства, экономики и двигателя обновления, который обеспечивает их жизнедеятельность.

Насколько беспомощны яманизм и бен–ладенизм как стратегии арабского влияния, видно из того факта, что они игнорируют имеющийся у арабской культуры и цивилизации собственный — времен ее расцвета — опыт дисциплины, упорного труда, преуспеяния, научного познания и плюрализма. Как напомнил мне Найан Чанда, редактор YaleGlobal Online, алгебра и алгоритмы были рождены именно в арабо–мусульманском мире, о чем свидетельствует арабское происхождение обоих терминов. Другими словами, добавил он, «вся современная информационная революция, в основании которой лежит такая вещь, как алгоритм, ведет свою вековую родословную от арабо–мусульманской цивилизации с ее великими образовательными центрами в Багдаде и Александрии» — где впервые были изобретены эти понятия и откуда через посредничество мусульманской Испании они пришли Европу. У народов арабо–мусульманского мира невероятно богатое культурное и цивилизационное наследие с долгими периодами процветания и научных открытий, и оно вполне способно послужить вдохновением и примером для молодежи. Они обладают всеми необходимыми ресурсами, чтобы модернизироваться в рамках собственной культуры, — достаточно лишь захотеть ими воспользоваться.