Плоскоглазое чудовище

Возьмем теперь их систему образования. О ней можно только догадываться, однако с изрядной степенью достоверности следует предположить, что обучение должно быть чем-то вроде упорядоченного и непрерывного умственного насыщения, причем насыщения взаимного. Каким бы способом ни осуществлялось образование, оно, вероятнее всего, делало ударение на единении отдельного индивидуума с группой. И стоит этой сопричастности стать достаточно слабой вследствие барьера, создаваемого помехами или непреодолимыми межзвездными расстояниями, у флефноба неизбежно наступает разрушение психики.

Но все это было несущественно. Главное — космические корабли. Они существуют, следовательно, существует возможность вернуться на Землю, в университет Келли, где ему уже грезилась со временем должность профессора кафедры сравнительной литературы.

Впервые искра надежды затеплилась в его груди. Но как только ум допустил такую возможность, присущая ему сметливость сразу же поставила под сомнение созданный причудливой игрой воображения выход из сложившейся ситуации, напомнив, что его технические способности заставили бы ухмыльнуться синантропа и возмущенно фыркнуть неандертальца. Сможет ли он разобраться в механизмах конструкций, созданных намного более технически развитой цивилизацией флефнобов, неизбежно связанных с чрезвычайным своеобразием хозяев?

Меншип был вынужден угрюмо признать, что вся эта затея является практически неосуществимой. Однако в ответ на доводы логики он послал логику ко всем чертям. Возьмем, например, Рабда. Он мог бы свободно переправить Меншипа на Землю, если бы посчитал это стоящим делом и если бы с ним можно было общаться. Что могло бы его заинтересовать? Очевидно, упомянутое умственное расстройство.

— Если бы вы нашли против этого средство, — урезонивал тот Лирда, — я от души приветствовал бы это. Ибо иначе мы вынуждены сидеть здесь на привязи. Вот что я подразумеваю под настоящей практической проблемой. Но когда вы тащите этот забытый богом кусочек протоплазмы из его дыры на другом краю галактики и спрашиваете у меня, что я об этом думаю, я могу вам ответить только одно — ничего. Ничего не думаю.

Меншип уловил нотки согласия в мыслях Гломча.

— Я согласен с тобой, сынок! Это не только непрактично — это опасно. Полагаю, что сумею заставить других членов совета согласиться со своей точкой зрения. Уже и так на этот проект израсходовано чересчур много средств.

Резонансный пик интенсивности их мышления стал понемногу спадать. Меншип понял, что они покидают лабораторию. Откуда-то издали донеслось отчаянное «однако… однако…» Лирда и вопрос, адресованный Гломчем сыну:

— А где малютка Тект? Я полагал, что она должна быть с тобой.

— Она на взлетном поле, следит за окончательной заправкой корабля, — ответил Рабд. — Ведь сегодня вечером мы отправляемся в свадебное путешествие.

— Замечательная женщина! — «Голос» Гломча теперь едва доносился. — Ты — очень удачливый флефноб.

— Знаю, папуля! — самоуверенно ответил Рабд. — Самый богатый набор щупалец-глазок по эту сторону Гансибоккля — и все они мои, все мои!

— Тект — самая обаятельная и умная из флефнобок, но мне не нравится, что ты сводишь все к количеству щупалец-глазок, — недовольно заметил Гломч. — У нее множество других великолепных качеств.

— Вовсе нет, папа! — с жаром заверил его Рабд. — Вовсе нет. Подбор пары очень важен для меня. И серьезен. Я подошел к нему со всей ответственностью. Но тот факт, что у Тект более 176 омываемых нежной слизью щупалец, каждое из которых заканчивается прелестным прозрачным глазиком, поверь мне, ничуть не повредит нашим отношениям. Как раз наоборот!

— Суеверный старый хрыч и нахальный молодой хлыщ, — раздался вдруг поблизости «голос» профессора. — Но они могут добиться того, что моя работа будет прекращена, Срин. И как раз тогда, когда в ней появился положительный результат. Поэтому нам придется сейчас предпринять кое-какие контрмеры!

Меншипу, однако, были совсем не интересны эти давно приевшиеся ему академические дрязги. Он делал отчаянные попытки не потерять мысли Гломча и Рабда. И не потому, что его так уж сильно интересовали советы старикашки в отношении того, как вести умеренную и счастливую половую жизнь.

В состояние глубокого душевного волнения его ввергли побочные мысли, сопровождавшие невзначай брошенные Рабдом слова о последних приготовлениях к отлету. В другой части рассудка флефноба ассоциативно возникла конструкция небольшого корабля, его обслуживание и, самое главное, органы управления.

Всего лишь на несколько секунд промелькнула панель управления с разноцветно мигающими сигнальными лампочками и начало давно разработанной и постоянно повторяемой инструкции: «Прогрейте двигатели привода, провернув сначала самые верхние три цилиндра. Теперь внимание!»