Плот

— В Ядре, — выдохнул Нид. — Я понял. Так может быть…

Раздался приглушенный гул.

Мост слегка содрогнулся, как будто по конструкции прошла волна. Изображение на экране покрылось рябью.

Рис обернулся. До него донесся резкий запах гари. Ученые в смятении столпились посреди лаборатории, но инструменты, казалось, не пострадали. Где-то раздался крик.

От страха у Нида сморщился лоб.

— Все нормально?

— Это из Библиотеки, — пробормотал Рис, — и конечно, черт побери, это ненормально.

Чтобы успокоиться, он глубоко вздохнул, и когда заговорил снова, голос его звучал ровно.

— Все в порядке, Нид. Я хочу, чтобы ты как можно скорей отсюда ушел. Подожди пока…

Рис замолчал.

Нид, уже начиная догадываться о том, что произошло, смотрел на него.

— Пока — что?

— Пока я за тобой не пришлю. А теперь уходи.

Мальчик поплыл к выходу.

Стараясь не обращать внимания на панику. Рис пробежал пальцами по клавиатуре Телескопа, приводя драгоценный инструмент в нерабочее положение. На мгновение он, удивился своей бессердечной холодности. Хотя, подумал Ученый, это всего лишь реакция на жестокую, страшную правду. Людей можно заменить. Телескоп — нет.

Когда Рис оторвался от клавиатуры. Обсерватория была пуста. Бумаги и небольшие инструменты валялись по полу или плавали около плоскости равновесия. В воздухе все еще висел запах дыма.

С чувством облегчения Рис пересек камеру и выбрался в коридор. Тут дым был гуще и ел глаза. Пока Ученый добирался до библиотеки, в голове крутились образы взорванных плавильни и Театра Света, словно его мозг был Телескопом, сфокусированным на воспоминаниях глубокого прошлого.

Войти в Библиотеку было все равно что влезть в древнюю, гнилую пасть. Книги превратились в почерневшие листы и были раскиданы по стенам; испорченные бумаги были мокрыми, от воды, которой пытались погасить пожар. Трое Ученых все еще были здесь и колотили мокрыми одеялами по дымящимся страницам. При появлении Риса один обернулся. Рис узнал Грая. По закопченным щекам стекали слезы. Рис был тронут.

Он осторожно провел пальцем по обугленным корешкам. Сколько потеряно? Быть может, это знания, которые могли бы спасти их всех от гибели?

Под ногами что-то хрустнуло. По полу были раскиданы осколки стекла, и Рис узнал отбитое, закопченное горлышко бутылки из-под псевдовина. На мгновение он удивился, что такое простое изобретение, как бутылка, наполненная горящим маслом, может нанести такой вред.

Здесь ему делать было нечего. Рис тихо коснулся плеча Грая, повернулся и покинул Рубку.

У двери не осталось даже следов охраны. Снаружи царил полнейший хаос. Перед Рисом предстала смазанная картина из бегущих людей, огней на горизонте. Сам Плот являл собой мешанину из Кулаков и злых возгласов. Льющийся сверху резкий свет звезд делал сцену плоской и бесцветной.

Значит, это наступило. Последние остатки надежды на то, что инцидент сведется к еще одной атаке на Лабораторию, испарились. Хрупкая паутина веры и терпимости, объединяющая Плот в единое целое, наконец порвалась…

В нескольких сотнях ярдов от себя Рис разглядел группу молодежи, окружившую какого-то толстого человека. Ученому показалось, что он узнал Капитана Миса. Толстяк упал под градом ударов. Рис видел, как сперва он пытался защитить голову и промежность, но вскоре по его лицу и одежде расплылась кровь, и ноги уже месили бесформенную, несопротивляющуюся тушу.

Рис отвернулся.

На заднем плане палубы, оцепенев и уставившись в пространство, сидела небольшая группа Ученых. Перед ними лежала какая-то масса, походившая на штабель обугленных книг. Может, что-то, спасенное от огня?

Но среди черноты плоти проступала белизна костей!

На Риса накатил приступ дурноты. Он глубоко задышал, взывая к своему прошлому опыту. Сейчас не время поддаваться панике.

Он увидел Холлербаха. Главный Ученый сидел чуть поодаль и разглядывал смятые останки своих очков. Старик взглянул на приближающегося Риса, его глаза окружал налет копоти, напоминающий маску.

— А? Это ты, мальчик. Ну, как тебе это нравится?

— Что случилось, Холлербах?

Холлербах повертел в руках очки.

— Взгляни на них. Им полмиллиона смен, а заменить совершенно нечем. Конечно, они плохо мне подходили… — Холлербах рассеянно поднял голову. Разве не понятно, что случилось, — огрызнулся он почти с прежней энергией. — Революция. Разруха, голод, нужда! Они отыгрываются на всем, что попадается под руку. А это мы. Это так чертовски глупо…

Внезапно Риса охватила ярость.

— Я могу сказать вам, что глупо. Вы держали остальной Плот — и мой народ на Поясе — в голоде и нищете. Вот это действительно глупо…

Окруженные морщинами глаза Холлербаха казались безмерно усталыми.

— Что ж, парень, может, ты и прав, но сейчас я ничего не могу поделать, да и никогда не мог. Моей задачей было содержать Плот в сохранности. А кто собирается делать это в будущем, а?

— Рудничная крыса!

Раздавшийся за спиной Риса голос срывался от возбуждения. Рис резко обернулся. Лицо Говера горело, глаза блестели. Он содрал со своих плеч галун, руки его были по локоть в крови. Позади шел десяток молодых людей. Они голодными взглядами смотрели на дома Офицеров.