Плоть [ Авт. сборник ]

— Неудивительно, что рентген ничего не показывал. Нити так тонки, что их невозможно обнаружить при обычном просвечивании. Насколько я понял из того, что вы рассказали об исследованиях Онерса на самом себе и других прежде, чем он сошел с ума, паразит разветвляется по телу «хозяина» из крохотной, лишенной мозга головки, располагающейся в желудке. К головке прикреплен мешочек для размножения. Укоренившись, онере распространяет одну из своих немногих специализированных структур во вполне определенном направлении. Если он находится в теле мужчины, то отращивает трубочку с волосок толщиной из этого мешочка к мужским семенным пузырькам. Если в теле женщины — то к женским органам размножения. И делает все это, разумеется, чисто инстинктивно. Инфильтрованный им организм издает характерный рыбный запах. «Хозяин» испускает его как дыханием, так и кожей. Как только один из «хозяев» приближается к другому настолько, что может ощущать этот запах, органы обоняния онерса также обнаруживают его. Посредством своих контактов с нейронами «хозяина» онере посылает импульсы, возбуждающие парасимпатическую нервную систему, определяющую чувственные побуждения, и в железы, с нею связанные. Это вызывает непреодолимое влечение, и никакие моральные запреты не имеют уже никакого значения —  онерсы способны разрушить их до основания. Насколько я понял, доктор Онере был одним из первопереселенцев на Мелвилле. Твердый руководитель, высокопорядочный человек, чье поведение было безупречным. Так считали до того дня, когда его застукали с молоденькой девушкой. Расследование показало, что от него уже забеременело немалое количество женщин, все из которых, как выяснилось позже, были поражены паразитом от онерса или независимо от него — этого так никто не узнал. Тем временем сам Онере сопоставил феномен появления рыбного запаха и соответствующего ему аморального поведения, и обнаружил, что же собственно поселилось в нем и во многих других. Он рассек тела нескольких известных «хозяев» и отделил соматическую структуру паразита. В течение того долгого года «покаяния» одетый во все черное, Онере снова и снова становился жертвой непреодолимых желаний паразита. Поэтому его заслали в лесную глушь и поместили в охраняемый лагерь с другими пораженными.

Эверлейк кивнул.

— Туда уходят все, в ком поселился онере. Их изгоняют на всю оставшуюся жизнь.

— И самое ужасное заключается в том, что им запрещены любые телесные контакты с себе подобными?

— Да, — простонал капитан. — Они обречены всю жизнь испытывать ощущение близкого взрыва и страха, что это вот-вот произойдет. Эта пытка усугубляется еще и тем, что несчастных уверяют, будто они страдают за грехи в этой и других жизнях.

— И вы этому верите? — спросил Галерс.

— Разумеется.

Галерс знал, что человеку с таким образом мышления бессмысленно доказывать, что зараженные онерсами люди страдают главным образом из-за невежества и завесы секретности, которой старейшины ремоитов отгородили общину от внешнего мира. Они прекрасно понимали, что онерсы не что иное, как создания из плоти и крови, которые живут, повинуясь определенным физиологическим побуждениям, называемым инстинктами. И, тем не менее, упорствовали в обвинениях людей, в телах которых поселились онерсы, называя это карой за прегрешения их самих, либо даже их предков.

— Послушайте, капитан, — сказал Галерс. — Вы — человек умный, одаренный. Иначе вам не доверили бы командование «Королем Эльфов». Почему вы, черт побери, не обратились к земным медикам, почему не попросили их обследовать вас? Или вы думаете, что нет лекарства? Да вы просто лишили себя возможности излечиться из-за страха и невежества! А Дебби? Неужели вы не понимаете, что обрекаете свою дочь на пожизненное заключение внутри «Короля Эльфов», где она не сможет познать радость любви и счастье? Что ждет ее? Муки одиночества?

Только теперь Галерсу стало понятно, почему отец не разрешил ей покинуть борт корабля во время Празднества Жертвоприношения. Дебби могли бы тайно похитить и увезти в один из лагерей. А Эверлейк, как верноподданный член своей общины, не стал бы протестовать против этого. Ему самому приходилось избегать тесных контактов с соплеменниками из страха, что и его упекут в такой же лагерь. Какую же одинокую жизнь приходилось вести этому несчастному!

Теперь Марк понимал, какие именно соображения руководили поведением Эверлейка. Но дальше так продолжаться не могло. Сама природа онерсов и способы, с помощью которых они маскировались, делали неизбежным их широкое распространение не только на Мелвилле, но и по всей Галактике. Для борьбы с ними необходимо было привлечь возможности всех цивилизованных планет. Ему стало не по себе при мысли, что уже сейчас сотни или тысячи мужчин и женщин, разбросанных по многим планетам, разносят эту чудовищную заразу.