Плоть и кровь

Дод встал, но тут же согнулся пополам от кашля с жуткими хрипами. Он пошел на кухню, отделенную от гостиной узким столом, и сплюнул в раковину.

— Смой водой! — приказала ему миссис Саутар.

Ребус посмотрел на нее. Вид у нее был невеселый, но стойкий. Ей понадобилась всего минута-другая, чтобы выкинуть из головы мысль о темных сторонах тюремного приговора.

— Ему лучше будет в тюрьме.

— Что так?

— Это же Гар-Би. Вы что, не заметили? Этот район ломает людей, в особенности молодых. Дейви будет лучше, если его заберут отсюда — куда угодно.

— И как же Гар-Би сломал Дейви, миссис Саутар?

Она посмотрела на него, прикидывая, насколько подробным должен быть ответ.

— А никак, — сказала она наконец.

Ормистон тем временем разглядывал стопку кассет для дешевой стереосистемы.

— Можете включить музыку, если хотите, — сказала она. — Для бодрости.

— Хорошо, — сказал Ормистон, открывая коробку с кассетами.

— Я пошутила.

Но Ормистон молча улыбнулся, поставил кассету и нажал клавишу. Заиграла музыка — сначала один аккордеон, потом вступили флейты и барабан, а потом дрожащий голос — много вибрато и мало мастерства.

Песня называлась «Кушак». Ормистон протянул футляр кассеты Ребусу. На обложке плохонькая ксерокопия рисунка Красной руки Ольстера и название ансамбля, нацарапанное черными чернилами: «Гордо марширующий оркестр Красной руки», хотя довольно трудно представить себе марширующего аккордеониста.

Вернувшийся от раковины Дод принялся насвистывать и хлопать в ладоши.

— Бессмертная песня, а?

— Ну и зачем вы поставили эту кассету? — спросила миссис Саутар Ормистона.

Он пожал плечами и ничего не ответил.

— Да, бессмертная песня.

Дод упал на диван. Женщина смерила его сердитым взглядом.

— Фанатизм, и все тут. Лично я ничего не имею против католиков.

— И я тоже, — сообщил Дод, подмигнув Ормистону. — Но что плохого в том, что ты гордишься своими корнями?

— А как насчет Дейви, мистер Саутар? Он имеет что-нибудь против католиков?

— Не-а.

— Не имеет? Но он, кажется, участвует в протестантских бандах.

— Это Гар-Би, — сказал мистер Саутар. — Тут приходится быть либо с одними, либо с другими.

Ребус понимал, о чем говорит отец Дейви. Дод Саутар сел на диване.

— История есть история, верно я говорю? Протестанты правили в Ольстере сотни лет. И никто там не собирается за просто так отдавать власть. Даже если те другие будут стрелять из снайперских винтовок, подкладывать бомбы и не знаю что еще. — Он вдруг заметил, что Ормистон выключил пленку. — Разве не так? Это религиозная война, вот и весь сказ.

— Когда-нибудь бывал там? — спросил Ормистон. Дод замотал головой. — Тогда какого хрена ты тут разглагольствуешь про то, чего знать не знаешь?

Дод смерил их вызывающим взглядом и встал:

— Я все знаю, приятель, так что ты не думай.

— Да-да, конечно, — буркнул Ормистон.

— Я думала, вы пришли сюда поговорить о Дейви?

— Мы и говорим о Дейви, миссис Саутар, — тихо ответил Ребус. — Только не впрямую. — Он повернулся к Доду Саутару. — Ваш сын много чего унаследовал от вас, мистер Саутар.

Дод Саутар перевел воинственный взгляд с Ормистона на Ребуса:

— Неужто?

Ребус кивнул:

— К сожалению, так оно и есть.

На лице Дода Саутара появилась злобная гримаса.

— Постой-ка, приятель. Какого рожна? Ты думаешь, можно вот так вваливаться к людям и…

— От таких, как вы, я прихожу в ужас, — холодно сказал Ребус.

Он не преувеличивал. Дод Саутар с его мокротным кашлем ужасал его больше, чем десяток Кафферти. Его невозможно изменить, спорить с ним бесполезно, достучаться до него нельзя. Он как лавка с табличкой «Закрыто» — хозяин ушел домой.

— Мой сын хороший мальчик, я его правильно воспитал, — сказал Саутар. — Дал ему все, что мог.

— Некоторым счастье на роду написано, — сказал Ормистон.

Слова Ормистона сработали. Саутар бросился на него через узкое пространство комнаты, низко опустив голову и выставив перед собой кулаки, но Ормистон увернулся, и Саутар-старший врезался в полку. Вконец разъярившись, он повернулся к полицейским, остервенело размахивая руками, выплевывая неразборчивые ругательства. Когда он кинулся на Ребуса, тот отклонился назад, и удар его не достал. Но Ребус решил, что с него хватит. Он впечатал колено в пах Саутару.

— Привет из Куинсферри, — сказал он, когда Дод рухнул на пол.

— Дод! — миссис Саутар бросилась к мужу.

Ребус жестом дал понять Ормистону: «Уходим».

— Вон из моего дома! — закричала им вслед миссис Саутар.

Она встала в дверях и принялась громко браниться и причитать. Потом, хлопнув дверью, вернулась в квартиру.

— С кассетой был хороший ход, — сказал Ребус, когда они спускались по лестнице.

— Я так и думал, что вы оцените. Куда теперь?

— Уж раз мы здесь, — сказал Ребус, — то, может, в молодежный клуб?

Они вышли из дома и ничего не слышали, пока рядом с ними не грохнулась ваза, разбившись на тысячу осколков — почище любой шрапнели. Из окна высовывалась миссис Саутар.

— Мимо! — крикнул ей Ребус.

— Господи, — выдохнул Ормистон.