Плоть – как трава

— Тогда за всем этим может скрываться какая-нибудь иностранная держава. Было бы разумно, чтобы его охраняла полиция!

— Я такого же мнения, но побороть его упрямство невозможно. Он предупредил, что уничтожит все свои чертежи, если почует полицейского. Он, мол, в состоянии сам о себе позаботиться. К тому же никто не разберется в его записях, кроме него самого…

— И все же между письмами и его изобретением возможна какая-то связь…

— Не исключено, но, возможно, это только одна из версий.

— А что в отношении его личной жизни? Он женат? Кто будет у него на Рождество?

Потеребив кончики своих светлых усов, сэр Джон признался:

— Этого он мне не сказал. Он пока холост, но, думается, пользуется большим успехом у женщин. К тому же о нем нет никаких данных до того момента, когда он стал летчиком. Это придает ему особенную таинственность.

— Если газетам не удалось разузнать о его прошлом, у него, очевидно, есть определенные причины о нем умалчивать. Очевидно, речь идет о грехах молодости или деньгах. Ведь он должен быть очень богат, если снял Дауэр-хауз! Известно, как он сколотил свое состояние?

— Мне никто об этом ничего не говорил. Но полагаю, у него много возможностей для этого, поскольку он был кумиром публики. Ты сможешь спросить об этом лично, обсуждая вопрос о письмах. Прости, у меня больше нет времени. Я спешу на обед к министру внутренних дел.

Направляясь к двери, сэр Джон сказал:

— Хочу предупредить Элизабет и Герберта о том, чтобы они молчали о твоей профессии, а О'Браену о твоем прибытии я сообщу специальной телеграммой. Советую воспользоваться поездом, который отправляется в одиннадцать пятьдесят с Паддингтонского вокзала. Ты успеешь к чаю…

Сделав паузу, сэр Джон неожиданно попросил:

— Позаботься о нем, Найджел. Если что-нибудь случится, эти письма станут оружием против нас. Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе дела. Всего хорошего, мой мальчик!

Глава 2

Найджел все же не захотел ехать поездом. Дворецкий леди Мерлинворт позвонил ему накануне и пригласил поехать с его хозяевами утром машиной. Отъезд был назначен на девять утра. Найджел охотно дал свое согласие, хоть и понимал, что ему предстоит на протяжении пяти часов выслушивать воспоминания лорда Мерлинворта.

На следующий день у его дома остановился «даймлер». Несмотря на то, что лимузин был надежно защищен от сквозняка и пыли, тетушка Элизабет была вооружена пледом и нюхательной солью, а у лорда Мерлинворта была с собой географическая карта, к которой он постоянно обращался, контролируя избранный водителем маршрут. Усевшись на свое место, Найджел обнаружил увесистую корзину, набитую гренками.

Лорд Мерлинворт постоянно комментировал архитектурные строения и пейзажи. Жена дополняла его болтовню информацией о людях, которые жили в том или ином поместье. Все это кончилось тем, что Найджел неожиданно заснул. Он открыл глаза лишь тогда, когда они свернули на проселочную дорогу и миновали красивые каменные ворота. Водителю дано было распоряжение отвезти сначала Найджела в Дауэр-хауз, а потом уже ехать домой.

Выйдя из машины, Найджел был удивлен буйству природы, которая так разрослась после того, как он был здесь в последний раз. Увидев военный барак, построенный в конце сада, он поразился тому, что чета Мерлинворт дала разрешение на возведение этого уродливого здания по соседству с домом. Внезапно он вспомнил, что не предупредил О'Браена о том, что он приедет намного раньше, чем предполагалось. Когда дверь открылась, на пороге появился широкоплечий мужчина в добротном синем костюме. Взглянув на чемодан Найджела, он поспешно сказал, что они не нуждаются в пылесосах, шелковых чулках, средстве для чистки серебра и корме для птиц. Опасаясь, что он закроет дверь, Стрейнджвейс предупредил о том, что ему тоже все это не нужно, и назвал свое имя.

Голос мужчины изменился:

— Прошу меня простить, мистер Стрейнджвейс! Входите, пожалуйста! Я Артур Беллани. Полковника сейчас нет, но он обязательно вернется к чаю. А пока я покажу вашу комнату. Вы можете потом погулять в саду или немного со мной побоксировать.

Последнее предложение Найджел тут же отклонил, что, по-видимому, огорчило мистера Беллани.

— Одни работают кулаками, другие — мозгами, — признался он. — Я знаю, с какой целью вы сюда прибыли, но никому об этом не проговорюсь. Недаром меня прозвали Рыбой.

Очутившись в своей комнате, Найджел быстро распаковал вещи. Стены были покрашены здесь в белый цвет, мебель сделана из дуба, что придавало помещению уютный патриархальный вид. На стене висела картина, изображавшая девичью головку. Это была работа Августа Джона, как решил Найджел.