Плоть молитвенных подушек

— Тем не менее беспокойство меня все еще одолевало. Ведь пери не исчезли вместе с бельем, и я обнаружил, что все еще слышу, как звенят их колокольчики под юбками наложниц. О, какое странное, зловещее чувство возникает, когда слышишь звон волшебных колокольчиков под женскими юбками! Продолжив расследование, я обнаружил, что пери все еще забираются под юбки, встречая там теплый, сердечный прием, при этом безрассудные твари имели обыкновение дергать женщин за лобковые волосы и, находясь в своем безопасном убежище, завлекать меня треньканьем своих крошечных колокольчиков. Безумие колокольчиков! Эти колокольчики сводили меня с ума! Я пытался уговаривать девушек поднимать юбки, дабы мне было удобнее чистить им руками внутренние поверхности бедер, но они отказывались наотрез, к тому же этой работы там было столько, что я бы с ней просто не справился. Тогда я отдал распоряжение, согласно которому все наложницы впредь обязаны были сбривать лобковые волосы, и эта традиция тоже сохранилась до сей поры. После этого я впал в еще большую немилость у дам Гарема, что меня опечалило, но сделал я это из любви к ним и их невинности. К тому же учтите, что одна наложница, порезвившись с пери, ослепла!

Однако не буду отвлекаться. Несмотря на устранение нижнего белья и лобковых волос, беспокойство продолжало одолевать меня, ибо количество пери не уменьшалось. Мало того, мне казалось, что я замечаю в их шумной толпе новые лица. Я ломал голову, пытаясь понять, как они попадают в Гарем. Потом я подумал о молодых наложницах и их увлечении огурцами, которое, насколько я помнил, началось примерно в то время, когда Гарем стал кишеть пери. Между прочим, огурец мне всегда казался овощем малопривлекательным. Он не очень приятен на вкус. Разве не так? Он бледен, водянист и немного горчит. Вот почему я с подозрением отнесся к страстному увлечению барышень этим с виду непривлекательным овощем — и вновь оказался прав.

Эмеральд сделал паузу, дабы убедиться, что к нему приковано все внимание слушателей.

— Когда в Гарем доставили новую партию огурцов, я поспешно схватил их, принес домой, туда, где вы только что были, и, разрубив один огурец пополам своим ятаганом, обнаружил, что, как я и предполагал, из него выскоблили всю сердцевину, а там, в углублении, лежит спящая пери. Я вновь занес свой ятаган и изрубил пери вместе с ее овощной опочивальней на мелкие кусочки. Следующий огурец оказался таким же. У всех до одного была искусно выскоблена сердцевина, чтобы они могли служить уютными спальнями для пери, которых таким образом тайно проносили в Гарем. Потом я принялся кромсать своей саблей оставшиеся овощи, и в конце концов весь пол моей маленькой комнаты покрылся кусочками огурцов и разрубленными телами пери. Я отдал распоряжение, согласно которому огурцы впредь разрешалось вносить в Гарем лишь тщательно нарезанными в виде кубиков. Разумеется, потом возникли сложности с…

Эмеральд не договорил. Глаза его расширились, и он вытянул руку с дрожащим указующим перстом.

— Пери! Я вижу пери! Вон там, в канаве — в той, что завалена листьями. Если поторопитесь, быть может, успеете ее поймать, хотя, по-моему, маленькая тварь застряла в канаве.

Анадиль с Перизадой поспешили к канаве. Орхан последовал было за ними, но Эмеральд схватил его за руку:

— Зачем я рассказываю тебе историю о своей долгой борьбе с пери? Только ли ради того, чтобы получить удовольствие от собственного рассказа? Думаю, нет. Всем известно, что в любой истории нет ничего важнее, чем наличие возвышающей морали. В истории должна быть главная мысль, и главная мысль моей истории предназначалась исключительно для твоих ушей… ибо я вижу, как покорно ты идешь между этими двумя женщинами и всюду следуешь за Анадиль, точно барашек, которого она водит на поводке. Берегись, не ходи туда, куда хочет привести тебя Анадиль! Это вовсе не обязательно. Историей этой я хотел доказать тебе, что каждый человек может стать хозяином своей судьбы. В молодости я постоянно испытывал муки физического влечения к женщинам. Но я справился с ним и велел отрезать мне член и яйца. Моя проблема была решена. Когда я обнаружил, что Гарем кишит пери, разве я проявил покорность и позволил им сесть мне на шею? Нет! А когда я понял, что нижнее белье осложняет дело, разве позволил я наложницам поступать с этой одеждой по-своему? Нет! Я стащил с них панталоны и разжег огромный костер. Помню, как клочки шелковой ткани поднимались ввысь с языками пламени, а потом опускались на землю черным дождем… А когда я обнаружил, что всех пери тайком проносят в Гарем в огурцах, разве я пропустил туда овощи простым взмахом руки? Как бы не так! Эту проблему я решил с помощью ятагана. — Эмеральд торжествующе поднял палец. — Главная мысль всего, что я тебе рассказал, очевидна. Будь мужчиной!

— Я знаю, куда иду, — сказал Орхан.

— Надеюсь, — сказал Эмеральд.

Возвратились обе женщины. У Перизады был огорченный вид, Анадиль, казалось, одолевали сомнения.