Плотина Фараона и Первая еврейская революция

Моша был в запое. Голодные времена словно подменили людей, и всегда полная мастерская пустовала. Никто не хотел, да и не имел денег стричься, и тем самым был нарушен годами выработанный режим жизни Моши, который не мог жить без общения с людьми. В былые времена с рассвета Моша брил важных чиновников спешащих по делам и, ведя с ними беседы, уже с утра был в курсе всех политических новостей и событий. После завтрака и обязательной кружки хорошего вина, составляющую его утренний моцион, к нему в салон валил простой народ. Купцы, ремесленники, крестьяне, провернув дела на рынке, желали отдохнуть и привести себя в порядок. Почти всех, за исключением крестьян приехавших продавать продукты из дальних сёл, Моша хорошо знал, а они в свою очередь любили его за его дружелюбие и умение так рассказать последние новости, что всем было весело. Моша знал всё! К примеру, если вам интересно знать, почему вчера, у мясной лавки Исаака, подрались два египтянина, зайдите к Моше. Он уже обсудил это не с одним из своих клиентов и, брея вас, перескажет все детали этого вчерашнего происшествия, вплоть до глубоких корней её возникновения.

Увидев входящих в его салон двух мужчин, в одном из которых он сразу узнал непонятно куда исчезнувшего Гошу, он принялся обметать запылённое кресло. Стараясь не показать вида, что он, изрядно выпивши, ведь кто захочет бриться у пьяного брадобрея, Моша засуетился, рассыпая последние прибаутки на горячую тему — саранча. После того, как Осия сказал ему что-то на ухо, он с сожалением положил свою щетку в сторону и проводил гостей в подсобку, которая была его комнатой отдыха, кухней и спальней. Увидев бутылку хорошего вина, которую Осия достал из сумки, Моша сразу повеселел, но как не пытался, не мог найти даже куска лепешки, чтобы закусить. Махнув рукой, мол, чего вы хотите от старого холостяка, в доме которого мышь от голода сдохла, он поставил на стол три кружки и стал с нетерпением ждать, когда Осия начнёт наливать.

— Вот она наша жизнь, — проговорил он, выпив вино большими глотками, словно у него была жажда, — не идёт народ стричься сожри его саранча, как будто весь мир сошёл с ума. Спросите меня старого еврея, что происходит, и я вам скажу — я не знаю. Вместо того, чтобы Моша привёл их в божеский вид, этот народ предпочитает обходить стороной мою мастерскую как будто кто-то другой может это сделать лучше меня.

Чтобы прервать разговорившегося Мошу, Осия налил ему ещё кружку и, кивнув головой Моисею, мол, смотри тут сам, вышел. Моисея морил сон от хронического недосыпа за всю долгую дорогу. Он слушал Мошу и постепенно сон так навалился на него, что ему стала безразлична вся эта кутерьма с конспирацией, страхами и готовностью в любую секунду бежать. Моисей выпил ещё кружку и заснул крепким сном, а Моша не заметив этого и, соскучившись по слушателям его философских рассуждений, принялся рассуждать о будущем страны после проклятого голода.

.

Глава 8.Идеолог революции

Аарон любил землю, а все корешки сорняков ненавидел, как можно ненавидеть врага. Ему бы побольше времени, и он освободил бы её от эти кровососов и дал ей дышать полной грудью. Земля и представлялась ему живым существом и Аарон тайком от остальных, чтобы не смеялись над ним, даже разговаривал с ней как с дорогим ему человеком. Переходя от одного участка к другому, он обещал то напоить, то прополоть, то просил извинения за не вовремя сбитые сорняки и его жена Елисавета, знавшая привычку Аарона говорить с землёй, ревновала его к ней, когда он находил земле такие ласковые слова, какие он не говорил ей.

Повезло ему всё — таки в жизни. Повезло с умной и красивой женой, с сыновьями, подросшими один к одному и с его участком плодороднейшей земли, доставшийся ему от отца в наследство. Благодаря его кормилице — земле он и слыл крепким хозяином, а за это всегда уважают, и слово Аарона имело большой вес в еврейской общине.

Хороша землица, ничего не скажешь! Ещё не было случая, чтобы подводила их, а какое чувство удовлетворения получаешь, обрабатывая её! Трудишься от восхода солнца и до его заката, а усталости нет, ну если и есть, то чуть-чуть и хочется сделать больше и больше, но приходит вечер и с сожалением приходиться оставлять работу до утра и идти домой.

А дома другое чувство удовлетворения. Когда, умывшись, все, садятся за стол ужинать и вся еда кажется такой вкусной, что ложку проглотишь. И парни, его надежда и гордость, плечо к плечу уплетают похлёбку за обе щеки, а жена Елисавета такая красивая, что мир кажется, так хорошо устроенным, что хочется поймать снующую от печи к столу Елисавету и крепко-крепко поцеловать, не дожидаясь ночи. Аарон так и делал раньше, но последнее время прекратил из-за боязни увидеть весёлую усмешку на губах сыновей считавших, что целоваться в таком возрасте уже не к чему.

Одна забота, землицы маловато. Ему то хватает, а сыновьям что он выделит? Скопил Аарон денег, благо урожаи были хорошие, чтобы прикупить земли, да тут этот указ Фараона о новом налоге. Вот и пришлось их отдать трясущимися руками.