Плотина Фараона и Первая еврейская революция

Моисей ничего не понимал и уставился на Осию.

— Я знаю там одно место Моисей, — не спеша, наслаждаясь вниманием Моисея, — начал Осия, — где в хороший отлив и ветре с севера или востока можно перейти с одного берега на другой не замочив ног. Мне это место показали бедуины, когда я скитался в этих местах. Отливы существуют всегда, так что моли Моисей Бога, что бы он послал нам крепкий ветер. Ну, а на худой конец, — помолчав и дав Моисею, время переварить свой план, — продолжил Осия, — мы соорудим плот и только нас и видели.

— А остальные? — словно не понимая, что ждёт в этом случае народ, — спросил Моисей.

— А, что я обязан о каждом из них думать? — проворчал Осия, — мне бы свою шкуру спасти, она мне, почему — то дорога и, спохватившись, добавил, — и твою конечно.

— Ну, Осия, — после недолгого раздумья проговорил Моисей, — если мы выкрутимся из этой передряги, то я тебя переименую. Будешь ты Иисусом. Иисусом Навином(3). Поворачивай колонну на юг.

1. Библия. Исх.13:17

2. Библия. Исх.14:2,3

3. Библия. Чис.13:17

Глава 12.В боевом походе

— Сам же сказал, если не Наин и чей то другой сын защитят Египет, то кто? — думал Боби пробираясь по тихим, спящим улочкам к центру города. А ещё драться лезет, — с обидой вспомнил он, как отец хотел побить его сандалем. Вот доберусь до Мемфиса и совершу там подвиг, тогда узнаете, какой я храбрый. Тут Боби представил, как он мужественно сражается с врагами Египта, против сотни врагов. Нет, лучше с тремя сотнями погромщиков. Нет, ещё лучше с пятью сотнями врагов. Вот он добирается до самой гущи сражения, где враги вот- вот доберутся до окружённого Фараона. Фараон уже не в силах сдерживать натиск противника, а его охрана полностью перебита. Положение критическое, но в этот самый важный момент появляется он, Боби и спасает Фараона от не минуемой гибели. Победа одержана, и все ликуют, но в этот момент притворившийся мёртвым враг вскакивает, страшный такой и бросает копьё в Фараона. Никто не сумел помочь Фараону, и только он, Боби, закрывает фараона своей грудью. Тут Боби представил, как его убитого этим копьём везут к маманьке, как самого — самого великого героя Египта и все люди по дороге плачут, бросают на повозку цветы и жалеют мёртвого Боби.

От придуманной им сцены, Боби зашмыгал носом, и ему самому стало так жалко себя, что слёзы выступили из глаз.

— Вот папанька, — подумал он, — узнаешь тогда, как драться сандалем.

Но умирать ему совсем не хотелось, и он стал обдумывать ситуацию, когда копьё врага не убило его совсем, а только ранило и он, поправившись становиться самым известным человеком Египта. Конечно же, Фараон наградит его и предложит жениться на какой-нибудь там принцессе из рода фараонов, может даже на заморской королеве, но он откажется. Боби давно уже нравилась дочка бедного рыбака Рабсака и он, подумав, решил, что ни за что не променяет её хоть на десять принцесс. Тут Боби стал представлять, как он герой Египта, вернётся домой на боевой колеснице и тогда эта строптивая девчонка сразу влюбиться в него и папанька устроит им хорошую свадьбу.

Мечтая, Боби не заметил как очутился в центре города, где солдаты и горожане заканчивали последние приготовления к походу. Сидя в тёмном уголке между забором, и каким то ящиком, Боби наблюдал за суетящимися людьми. Наконец он выбрал цель. Это был походный фургон, в который солдаты укладывали мешки с овсом на корм боевых лошадей. Выждав удобный момент, Боби махом заскочил в фургон и как мышь забился в нишу между мешками. Стараясь не дышать он тихонько лежал и даже тогда, когда солдат забросил в фургон мешок, который придавил его, Боби не издал ни звука. Наконец сборы были закончены и продовольственный обоз, не дожидаясь выступления боевых колесниц, тронулся в путь. Не прошло и половины часа, как от монотонного покачивания и навалившейся на Боби усталости от переживаний за Фараона и Египет, он незаметно для себя заснул.

Когда он проснулся, то солнце уже было высоко. Духота проникла под холстину, покрывающую фургон, и нестерпимо захотелось пить.

Эх, балда, — ругал себя Боби, — а пить то я и не догадался с собой взять.