Плотина Фараона и Первая еврейская революция

Странно, но люди послушались, и конница Фараона устремилась вдоль берега в сторону, куда ушла волна, смывшая отряд колесниц.

— Поехали искать Наина, — сказал Боби Генату и тот, покосившись на молчавшего Фараона, тронул лошадей.

— Не плач, — размазывая по щекам слёзы, вдруг сказал Боби, обращаясь к Фараону, — папа мне говорил, что мужчины не плачут. Найдём мы всех, а колесницы новые построим и тогда им уже не уйти.

От этих слов Фараон очнулся.

— В лагерь, — приказал он Генату.

Всю дорогу он молчал, а когда колесница остановилась у его палатки, переспросил Боби.

— Построим новые колесницы?

Боби утвердительно кивнул головой, а Фараон, сойдя, распорядился: — Правь Генат на берег, ищите его брата.

Завидя колесницу Фараона, солдаты опускались на колено и потом удивлённо провожали её глазами, видя в колеснице маленького мальчонку вместо Великого Фараона.

Весь день искали уцелевших и хоронили мёртвых. От отряда колесниц в тысячу двести человек в живых осталось чуть больше ста. Фараон решил больше не преследовать Моисея и возвращаться в Египет. Сам подохнет в пустыне, — подумал он о внуке. Решили ждать ещё один день и уходить.

Всю ночь Фараону снился его умерший сын. Рам казался весёлым и успокаивал его, говоря, что гибель отряда колесниц не означает гибели всей армии.

— Я, буду тебе хорошим помощником, — сказал Рам правя огненной колесницей. Затем рядом с ним появился Боби, и они вместе умчались, куда то вдаль.

— Видимо ему хорошо там, — подумал Фараон, проснувшись, — жалко только, что я его во сне редко вижу.

Паршивое вчерашнее настроение сменилось на то, когда ему хотелось работать, не покладая рук. А тут ещё доложили, что нашли живого Айса и Фараон, уже зная что, сделает, приказал прислать к нему его и Гената. У Айса были сломаны ноги и через несколько минут его принесли на носилках. При виде Фараона, Айс попытался встать, но Фараона жестом приказал ему сидеть.

Айс стал рассказывать, как его оглушило какой — то телегой.

— Ничего не помню Великий Фараон, — помню воду хлебал, а потом звёзды над головой, когда очнулся. Как очутился на берегу, сколько пролежал, ничего не знаю.

— Мы возвращаемся, — медленно начал говорить Фараон. Вчера нам не повезло, но повезёт завтра. Только это завтра мы должны приближать напряжённым трудом, а не ждать удачи. Ты, Айс, за год должен создать новый отряд колесниц. Я знаю, что это слишком маленький срок для такой большой работы. Но это для ленивых. Ты же должен уложиться в один год.

Он замолчал, ожидая, что ему ответит Айс.

Выслушав Фараона, Айс воспринял его слова как приказ, на который следует отвечать. Он постарался опуститься на колено и видя, что не сможет это сделать, только почтительно склонил голову.

— Я всё сделаю Великий Фараон, — взволнованно проговорил он, — сам себя измучу, солдат измучу, но через год первоклассный отряд колесниц будет готов выполнить любой приказ. Лучше чем Генат мне помощника не найти, — добавил он, понимая, что Фараон не спроста вызвал их двоих.

— Нет Айс, отряд будешь создавать ты, а Генату я хочу поручить другую, более важную работу.

При этих словах Генат опустился на колено, ожидая приказа Фараона.

— Много бед случилось за эти два года, — вместо приказа стал говорить Фараон, — мы потеряли много солдат и приобрели много сирот. Тысячи новых сирот бьются с судьбой каждый день за свою горькую жизнь. Часть из них возьмут к себе родственники, часть храмы, а остальная, большая часть, будет скитаться по Египту приставая к ворам и пополняя их ряды.

Здесь Фараон сделал паузу и взвинтив голос как перед атакой произнёс свой приказ.

— Ты Генат будешь собирать сирот по всему Египту. Ты будешь им отцом и матерью, и ты воспитаешь из них солдат верных Родине и Фараону. Египет в твоём лице должен стать им семьёй и если что не так, если ты обойдёшь заботой хоть одного сироту, то я спрошу с тебя со всей строгостью.

Наступила тишина. Генат молчал, а Фараон, не привыкший, чтобы ему не отвечали, строго смотрел на него.

Вихрь мыслей пронёсся в голове Гената. Он профессиональный солдат и никогда не имел своей семьи. Но, с тех пор, как в его обозе появился Боби, Генат понял, что именно семьи ему не хватало всю его жизнь. Ему не хватало именно детей, которых бы он учил, о которых бы он заботился. Ему не хватало их ласки, их ручек обвивающихся вокруг его шеи и он понял, что, служа в армии, он много потерял и что он всю жизнь тайно от себя мечтал быть отцом. То, о чём говорил Фараон, было не семья, и это будут чужие дети.

— Смогу ли я быть им вместо отца, — спрашивал он себя, а сам уже знал ответ.

— Да, смогу. Я люблю детей, как и все мы не за то, что они свои или чужие, а за то, что они дети.

— Я выполню твой приказ, — хотел по военному громко ответить Генат, но подступивший ком к горлу сделал его слова тихими и прерывистыми.