Плотина Фараона

– Наин, – неуверенно начала Фуидж, – а что, если бы ты выделил мне урок в своей школе? Если ты находишь мои рисунки хорошими, то, может, я смогу чему-нибудь научить твоих учеников.

  От этих слов Наин изумлённо застыл с открытым ртом.

– Как же ты это хорошо придумала, голубка моя, – наконец произнёс он. – Конечно! Ты права, наши дети должны не только уметь писать и считать, они должны понимать искусство, видеть и ценить всю красоту окружающего мира.

– Как мне приятно, Фуидж, – обнимая её, проговорил Наин, – что ты понимаешь меня и желаешь помочь. Как я благодарен тебе и как я люблю тебя!

   Но и на этом приятные вести не закончились!

   Внезапно, и, как всегда, с шумом в комнату ворвался Боби.

– Наин! – закричал он. – Прячься! Там, на пристани, жрец из Главного храма, тебя спрашивает. Я на него сейчас собаку натравлю, а ты тем временем беги огородами.

   От неожиданной вести Наин растерялся и машинально испытал чувство страха. Уже в следующее мгновение он сообразил, что боятся ему абсолютно нечего, но вышел на крыльцо в лёгком волнении, оставшемся после неожиданного испуга, а перепуганная насмерть Фуидж выбежала следом.

   С крыльца Наиан увидел приближающуюся фигуру человека в розовой одежде. Тот, опираясь на посох, остановился у их дома и из под руки глядел на Наина. Это был Сох!

   Наин рванулся вперёд, сбил попавшего под его ноги Боби и, подлетев к старику, крепко его обнял.

– Дружище, Сох! Как же я рад тебя видеть! – проговорил он, наконец, когда улеглось волнение, – откуда ты здесь?

– Вот я и приехал, как обещал, чтобы взглянуть на твою ненаглядную Фуидж, из-за которой ты готов был умереть, – произнёс Сох, вытирая слёзы. – Ну, показывай же её.

– Да вон она, на крылечке, ждет, чтобы поклониться тебе, – указывая рукой, ответил Наин и закричал, – Фуидж, мама, Сох приехал!!

   Мать, выбежавшая вслед за Фуидж, вытирая руки о фартук, всматривалась в незнакомца. Когда Наин подвёл Соха к крыльцу, она и Фуидж низко, по обычаю, поклонились жрецу.

– Проходите, пожалуйста, в дом, – пригласила его мать и, подозвав Боби, велела бежать за отцом.

   … До поздней ночи продолжалась гулянка в честь приезда дорогого гостя. Мать и отец, зная, как много этот человек сделал для их сына, старались изо всех сил угодить ему. Мать всё время старалась подложить в его тарелку новое кушанье, а отец достал тридцатилетней выдержки вино. Ну, а Сох всё рассказывал и рассказывал…

   А тесть Наина пьянел и пьянел. К концу вечера он заявил, что уважает всех жрецов мира и с этой минуты принимает обет безбрачия.

– Пойдём уж, мой жрец, домой, – вытаскивая его из-за стола, проговорила тёща. – А вот завтра и посмотрим, – и увела упирающего тестя.

   Наин с Сохом присели в беседке. Сох, не торопясь, пересказывал ему новости храма и передал привет от Мака.

– А Бак погиб при осаде храма, – печально сообщил он Наину. – И без того нелюдимый Мак после смерти брата совсем перестал показываться на людях и, кажется, первый раз улыбнулся, когда я ему сообщил, что еду проведать тебя.

   Ну, а Наин после новостей гостя рассказал ему о своей будущей школе, на что Сох несказанно обрадовался.

– Я не ошибся в тебе, мой мальчик, – вдруг разволновавшись, проговорил старик. – Ты даже не представляешь себе, какое великое дело ты задумал! У меня нет слов, чтоб выразить признательность и как мне жаль, что я стар, чтоб оказать тебе достойную помощь. Но я всё равно смогу помочь тебе. Я сделаю копии с папирусов по истории Египта, а ты будешь учить по ним детей, и я верю, что все знания, приобретённые ими, помогут нашей стране в будущем.

– А Фуидж твоя – действительно красавица, – после паузы, вдруг сменив тему, проговорил Сох. – Но это не так важно. Главное, что она любит тебя. Меня, старика, не проведешь, и я вижу это. За такую я бы и сам умер на дне глубокого колодца. – Тут он засмеялся, – ишь ты, старый и больной жрец о красивых женщинах размечтался. Только это всё поздно, видимо пришло время поверить в бога.

– Ты что, – удивился Наин, верующим стал?

– Нет, конечно. Я слишком много знаю про религию, чтобы поверить в Бога. Я просто говорю о периоде жизни любого человека, когда ему хочется поверить во всемогущего Бога.

– А разве есть такой период?

– Есть! Вот ты замечал, Наин, что в храмах замаливают свои грехи в основном пожилые люди, что там совсем мало бывает молодых? – спросил его Сох.

– Заметил.