Плозия

– Ты вроде пришел ко мне домой попрощаться, или ты хочешь выяснять отношения? – сказала она, испустив нетерпеливый вздох.

– Да, – произнес я, немного погодя. Затем прошелся по кухне с чашкой в руках, явно подбирая нужные слова, правда, что это были за слова, я знать не мог и просто ждал, когда произнесу их.

– Ну? – сказала она надменно-нетерпеливым тоном. – Хватит ходить вокруг, да около, раз пришел, говори уже!

И снова злость, снова ощущение мелочной обиды, подкрепляемой глубинным чувством бессилия и оскорбленного достоинства, во всяком случае, так я оценил эти чувства. Встав посреди комнаты, я, наконец, заговорил, стараясь сохранять спокойный тон голоса:

– Как ты знаешь, последние месяцы я работал в научно-исследовательской лаборатории, – начал я и крайне удивился столь неожиданному открытию о себе. – Так вот, ученые работали над крайне опасной формулой нового вируса, поражающего иммунную систему: организм при столкновении с ним не знает, как реагировать, потому что белые тельца в крови моментально умирают, не знаю всех тонкостей процесса, но одно можно сказать с абсолютной уверенностью: смерть неизбежно наступает в течение суток.

– Подожди, – вдруг перебила она, – ты говоришь, что работаешь в какой-то тайной правительственной лаборатории, разрабатывающей биологическое оружие? Больше похоже на сюжет какого-нибудь любимого тобой комикса или сериала, – насмешливо-скептически произнесла девушка.

– Ты дашь мне закончить или нет?! – вдруг вспылил я, повысив голос.

– Конечно, прошу, это даже интересно, – сказала она, и я невольно подумал, что мне и самому интересно, к чему я веду.

– Речь не о биологическом оружии, а о центре по контролю заболеваний. Я работаю там ассистентом лаборанта, иными словами, я никто, если тебе так легче, ни за что важное не отвечаю, в основном, чищу пробирки и отношу образцы. Разумеется, все стерильно, и я соблюдаю все необходимые протоколы, вот только в этот раз произошло нечто ужасное. Вирус был разработан случайно, насколько я смог понять, и, не найдя решения, меня попросили уничтожить образцы после окончания рабочего дня. Казалось бы, столь важная задача несколько превышала мои полномочия, но я не стал спорить. Я понес образцы в нужный кабинет, но каким-то образом один из них пропал. Его не было на месте, в ячейке, я все осмотрел, а когда увидел, было уже поздно.

Похоже, моя собеседница, да и я сам впрочем, не на шутку заинтересовалась рассказом:

– Что же было потом?

– Ампула оказалась за пределами чистой комнаты. Не знаю, как, но я упустил это из виду…

Внезапно я вновь очутился в кабинете терапевта. Не сразу сориентировавшись, первым делом я испытал досаду: меня словно оторвали от просмотра интересного кино в самый интригующий момент.

Я обнаружил себя сидящим на диване перед расположившейся напротив в кресле психиатрши. Несколько ошалелым взглядом я обежал столь знакомую комнату и вскоре «вернулся» в привычную мне действительность.

– Итак, расскажите, что видели, – спокойно произнесла Мисс В.

Глава 13.

Я в подробностях описал вновь пережитые события и закончил свой рассказ на моменте своего «пробуждения». Мой лечащий врач смотрела на меня долгим пытливым взглядом, прежде чем сказать:

– Ну, это чушь.

Столь неожиданный и довольно резкий ответ удивил меня. Я даже слегка отпрянул, но мне все-таки было интересно, что же она имеет в виду:

– Простите, что вы имеете в виду?

– А что тут непонятного? – произнесла врачиха. – Это чушь. Я вижу, что вы не лжете мне, вы вообще были крайне откровенны со мной все это время, но не с самим собой. Видите ли, я устала от этого вашего бегства, а потому отвечу услугой за услугу: поведаю вам о методе моей терапии.

Почему-то внутри меня в эту секунду как-то похолодело, не знаю, как сказать точнее. За прошедшие недели я перестал ставить под сомнение действительность клиники, включая мотивацию ее персонала и обстоятельства каждодневной рутины. Все, вплоть до особенностей архитектуры и внутренней обстановки желтого дома. И сейчас, когда мой лечащий врач решил «поведать мне о методике лечения», я вдруг снова почувствовал себя не на месте. Но интерес превозмогал малодушие, связанное с перспективой «неустойчивости».

Какое-то время в молчании проследив за мной взглядом, леди-доктор продолжила: