Плут

— Вот только время для осуществления акции похитителями было выбрано хоть и удачное, но не идеальное, — продолжил я. — Да, безусловно, большинство пассажиров первого класса, к каютам которых и примыкает обзорная площадка, интерес к которой, конечно, на второй день полёта существенно ослаб у утомлённой впечатлениями публики, так что они в избранное для захвата время уже не толпились там, глазея вниз, а преимущественно находились в салоне и не должны были помешать, став невольными свидетелями. Но, как по мне, гораздо разумнее было бы всё же пробраться ночью и, пусть даже и вовлечь соседа по каюте, но сделать всё гарантированно без риска срыва!

— Ты забываешь, братик, что стенки кают довольно тонкие и не обладают достаточной звукоизоляцией. Да и попутчик моего ненаглядного Леро мог оказаться не так прост и дать отпор, — ласков погладив по щеке аж вздрогнувшую от того златовласку рядом, прощебетала моя платиноволосая баловница. — Завязалась бы возня и операция вероятно сорвалась бы. Вот они и сделали ставку на решительный и дерзкий захват средь бела дня, когда никто не ждёт, при этом стремясь максимально быстро всё провернуть. Ты просто слишком осторожен, Вило, а как известно: кто не рискует, тот не пьёт шамп... шапуньдро́, например.

— Согласна с Милиз, — отставив опустевшее блюдечко из-под пирожного, деловито пододвинула поближе моё Колиз. — Только я бы выбрала марида́нское игристое, оно не такое кислое и с пузырьками(блаженно зажмурившись)!

— Стюард, бутылочку мариданского! — встрепенулась «брат маркизы Жаропышской», которая, как-никак, проставлялась за своё спасение. А затем, слегка помявшись, всё ж набралась смелости и решительно... пропищала с, откровенно, жалостливым видом и ещё больше краснея. — И, Милиз, вы не могли бы немножечко отстраниться, мне очень неловко.

****

Вечером, в одном из служебных помещений «Восточного кита».

— Как так вышло, Форц, что на обзорной площадке оказался ещё кто-то? — едва не брызжа слюной, возмущался один из пассажиров второго класса. — Мы же договаривались, и вы взяли немалые деньги за то, что кроме щенка там больше никого не будет!

— Милейший, как вы себе это представляете? Мне что же, нужно было поставить там матросов и никого не пускать? — высокомерно отвечал один из офицеров команды кита, чьи напомаженные усики воинственно топорщились. — Я и так был вынужден прилично заплатить маэстро, чтобы организовать в нужное время тот импровизированный концерт и собрать в салоне всех пассажиров, а также свободных от вахты членов экипажа. Я же не виноват, что не все такие ценители таланта Фон Цу́льга. Я вот, например, просто-таки наслаждаюсь его...

— Да ты издеваешься! — бесился полный господин в бордовом клетчатом костюме, чья блестящая лысина была аккуратнейшим образом задекорирована тремя старательно уложенными прядями каштановых волосёнок.

— Ни капли! Я всё сделал, как и было условлено. Даже Пышского задержали, чтобы тот гарантированно попал на ваших людей, — теряя терпение, холодно ответил высокий господин в цвета морской волны форме. А непроизвольно положив руку на меч, он добавил, сверля собеседника своими пустыми рыбьими глазами. — И вообще, если вам, сударь, что-то не по душе, то я всегда готов в честном поединке доходчиво донести до вас вашу неправоту. Честь имею.

— Вот же... лощеная сука!

****

— Что ж, давай прощаться, дружище! — в полдень следующего дня бодро скалился я, вглядываясь в лицо девчонки передо мной в забавном клетчатом мужском, но блин, салатовом костюмчике, да ещё и со здоровенным атласным измрудного цвета бантом на пол груди, который выполнял роль галстука. О смешнючем высоченном цилиндре в тон галстуку и говорить нечего.

— Давай, — с трагичной миной и едва не хлюпая носом, чуть слышно пропищала мне та, которую я предусмотрительно удерживал за плечи своими вытянутыми руками, вроде как вглядываясь в лицо, а на самом деле не допуская получасового рыдания у меня на плече столь чувствительного «юноши».

В данный момент мы находились в Красноградском воздушном порту, куда около получаса назад прибыл наш «Восточный кит», и где с рук на руки, так сказать, мы с Колиз передали Леро Пышского ожидавшей его свите маркизы Жаропышской. Ну а теперь вот прощались.

— Не унывай! Ещё увидимся, — как можно веселее подбодрил я раскисшую девчонку, которая не отходила от меня весь остаток пути, уж не знаю, скрываясь ли от проказницы Милиз, или по каким-то иным соображениям.

— Прошу, Вило, посети нас как-нибудь. Наши двери всегда для тебя открыты, а моя сестрица будет очень рада принять тебя и возможно... Я уверен, что вы очень подружитесь! Прошу, — отчаянно-просящим взглядом плавила она моё сердце своими огромными синими глазищами, а я даже засомневался в своей стойкости перед такой вот очаровашкой и невольно уже допускал мысль о том, что супруг маркизы, очевидно стоя́щей сейчас передо мной, куда как круче звучит, чем всего лишь брат баронессы.