Плут

— Занятно-занятно, — задумчиво протянула очаровательная малышка с не по годам серьезным лицом, сложив при этом руки на не сказать что сильно выделяющейся, но всё же заметной на фоне общей своей миниатюрности груди, а также отстранённо постучав указательным пальчиком по подбородку и нижней губе, которая, вкупе с верхней чуть вздёрнутой и возвышающейся над двумя передними слегка крупноватыми белоснежными зубками, образовывала невообразимой привлекательности ансамбль, не способный никого оставить равнодушным. Бросив же на предмет интереса на деревянной ноге взгляд своих умных глаз, даже в этом мире редкого вишнёвого цвета, девушка высказала самое важное, по её мнению, что сумела вычленить из мизера имеющейся информации. — Итак, калека, всего лишь баронский брат и рангом только Рыцарь, прибыв в Академию уровнем не так чтобы и намного выше Синеградской, но при этом на треть, кажется, более дорогую, берёт и оплачивает всё самостоятельно. И всё это когда как он, ну хоть пытайте меня, но однозначно нищеброд! И почему, Магия его осуши, он не Польский, а Плут? Я ничего не упустила, Бу?

— Всё верно, Мастер, — преклоняясь перед аналитическими способностями златокудрого ангелочка, правда в бордовой с золотым позументом церемониальной мантии и со знаком второго курса, подтвердила черноволосая девушка в очках, которая, к слову, одета была аналогично. — Вы правы, он неполноценен, и поэтом явно слаб как мечник. При этом он и как маг — пустое место, пусть для мужчин его уровень и неплох. Он попросту не может ни для кого представлять настолько высокого интереса в качестве перспективной фигуры, чтобы на него так тратились, а, как вы верно заметили, он хоть и сам за себя платит, но денег ему определенно дали, что очевидно: как по повадкам, так и сдержанному одеянию. Хотя, смею добавить, держится он не по статусу. Либо дурак, либо воспитанный в строгости и воздержании, эм, принц какого-нибу...

— Фу, Бу, опять ты свои романтические фантазии из глупых романов с анализом мешаешь! Прекрати немедля и... продолжай, — сломав маску отрешённой строгости и скривившись словно от лимона, по детски притопнула ногой и выдала возмущённую тираду негодующая обладательница кукольной внешности, когда её собеседницу, мнение которой, как видно, она весьма ценила, пусть и не подавала особого вида, несколько занесло, и та, мечтательно зажмурившись и сложив кисти в замок, при этом продолжая удерживать бумаги одной рукой, очень трогательно прижала их к груди, пока возвышенным голосом изливала свои... ну, пусть будет, умозаключения.

— Простите, Мастер, — взяла себя в руки фантазёрка. А поправив указательным пальцем чуть сползшие на нос очки, сухо продолжила. — Выходит, здесь что-то личное. Ну, раз определенно выросший в бедности, но воспитанный словно равный тому, кому не перед кем преклонять свою голову(мечтательно), оказался настолько кому-то ценен, что его удалили из Синего Королевства и не пожалели немалых средств, да ещё и вдвойне!

— То есть ты так уверенно исключаешь хотя бы даже тот вариант, что он, например, мог вырасти в среде аристократов, но с определенного момента лишился всех благ, а теперь вот опять при деньгах, но вынужден скрываться вдалеке от родины? Ну или... я не знаю, выброшенный после увечья любовник какой-нибудь высокопоставленной особы, от которого неслабо откупились и отослали, — предложила на её взгляд более реалистичные версии златовласка, когда, удивленно вздернув бровь, поразилась странной убеждённости возвышающейся над ней практически на целую голову девушки с каре. — И что значит вдвойне?

— Да, я... эм, хотя не знаю. Но он — однозначно не «падший» и не «дорвавшийся». Он не тот, кто был воспитан как мы, но успел растерять все повадки, пока был в низах, так как сейчас не сломлен, не обозлён и, скорее всего, не притворяется. И он не тот, кто был вынут из грязи и обтёрт, иначе бы весь сейчас сиял кричащей роскошью. Он... он словно чужд всего этого. Его определенно не оскорбит то, что выведет нас из себя или болезненно уязвит кого-то, однажды потерявшего свой статус. Но при этом он точно не проглотит то, за что какой-нибудь нуворишь, утеревшись, лишь примется торговаться, да ещё и в тайне лелея жажду подлой мести, — несколько порывисто привела свои доводы, порой пугающая собеседницу своей проницательностью неловкая черноволосая девушка в очках. А затем поспешила дать пояснения и по второй части вопроса, — Вдвойне же — потому что его, не обличённая серьезным титулом сестра, лишь жалкий Рыцарь тривиального Огня, но за неё платят столько же! А значит, либо она была частью его условий, либо эта девица ой как непроста и, скорее всего, приставлена к нему. Сюда же, к слову, и их разные фамилии, что больше похоже на прихоть, нежели конспирацию, но и это не стоит исключать.